Он обязательно ее найдет.

Грейс любит его. Он любит ее. Они решат этот вопрос, раз и навсегда. Уже открывая дверь, чтобы броситься на поиски, Рейз лицом к лицу столкнулся с помощником шерифа Ллойдом Бейкером.

– Шериф хочет, чтобы вы опознали труп, – сказал тот.

Он ехал с Бейкером к школе, чувствуя, как дурнота подступает к горлу.

Грейс не могла умереть!

Но Бейкер сказал, что она умерла.

Грейс не могла умереть! Он твердил эти слова как молитву и повторял их вновь и вновь, пока лошадь несла его к той горстке углей и пепла, которая недавно еще была новой церковью.

Рейз на скаку соскочил на землю. Люди сгрудились большой толпой – торжественной, взволнованной, – и все они смотрели на него. Форд вышел вперед, вид у него был самодовольный. Харриет тоже была здесь: покачивая головой, она стояла рядом с Ханной и Джоном. Все потрясенно молчали, только какая то женщина плакала беззастенчиво, навзрыд.

– Где? – спросил он.

Бейкер сказал, что они нашли обгоревшее тело. Потом Рейз увидел, что было в руках у Форда, – чемоданчик Грейс и одна из ее изящных туфелек. Колени его подогнулись. Голова закружилась. Кто то поддержал его под руку. Это был Фаррис.

– Харриет Голд опознала ее вещи, – заявил Форд. Рейз взглянул на него широко раскрытыми от ужаса глазами и чужим голосом подтвердил:

– Да.

– Тело там, около пепелища.

Рейз повернулся, чтобы посмотреть. Он был как пьяный. Нет, это не Грейс, не Грейс! Он сделал шаг. Все вокруг было нереальным – так бывает, когда двигаешься во сне. До его сознания дошли слова Форда:

– Трудно что нибудь сказать определенно, больно уж оно обгорело!

От тела остались одни лишь обгорелые кости – ни волос, ни плоти, только кости. Рейз почувствовал облегчение. Это не Грейс. И тут луч солнца заиграл на гранях аметистов и бриллиантов на шее скелета.

– Нет.

Драгоценные камни повисли в правильном, прямо таки непристойном порядке.

– Нет.

– Пойдем домой, Рейз, – мягко сказала Харриет. Но он не видел ее. Он видел только Форда, злорадного, торжествующего, руки в карманах.

С шерифа вмиг слетела вся его ленивая спесь.

– Меня здесь не было, – закричал он, отступая. – Я был с Луизой Баркли – спроси у нее – всю ночь!

Рейз наступал на него медленно, неотвратимо. Форд сделал еще шаг назад.

– Ты думаешь, я ненормальный, чтобы убивать ее? После того, что ты со мной сделал? Я же сказал тебе: я был с Луизой.

Рейз совсем ослеп от горя и ярости, но он еще не сошел с ума и не мог убить Форда, не будучи уверен до конца в его вине. Он упал на колени и поднял лицо к небесам. Стон был похож на вой – страшный, рвущий сердце на части.

И он раздался вновь.

– Он провел здесь всю ночь, до утра?

– Да, – ответила Луиза, коснувшись его рукава. – Рейз, мне так жаль…

Он пристально смотрел на нее:

– Всю ночь, Луиза?

– Всю ночь, Рейз…

Она подошла ближе, положила ему руки на плечи.

– Милый, почему бы тебе не зайти, не выпить глоточек?

– Я узнаю, кто там был, – сказал он. – И я убью их всех.

– Рейз, подожди! – попыталась остановить его Луиза, когда он сбегал по ступенькам веранды. – Рейз!

Горе его было так велико, что ему хотелось забиться в темный угол, сжаться в комок и сидеть там, выплакивая его. Но Рейз все свои силы сосредоточил на мести. Он потратил три дня, пытаясь выяснить, кто именно сжег школу. Многие из молодых людей Натчеза были ночными мстителями, и обычно их участие в набегах не оставалось тайной – все они этим хвастались.