– Здравствуй, Артем! – сказал заведующий лабораторией.

– Здравствуйте, Геннадий Федорович! А вы‑то какими судьбами?

– Так ведь все институты, которые имеют хоть и отдаленное отношение к этой заварухе, поставлены на ноги. Повезло, повезло! Почему не самолетом?

– Долго объяснять…

– Прошу располагаться, – предложил Иван. – Тесновато, конечно, да не в этом сейчас дело.

В первую очередь в купе разместили членов комиссии. Мне, Ивану и Федору пришлось стоять. Но мы были не в обиде. Такое научное подкрепление нас очень обрадовало. Даже Степан Матвеевич начал проявлять признаки интереса к происходящему. И только Семен сидел недовольный. Все это его словно не касалось. Или он и без посторонней помощи мог выйти из создавшегося положения?

Степан Матвеевич посмотрел на меня.

– Все хорошо, – ободрил я его.

– График… – попросил он.

Но тут быстрее меня догадался Иван. Он начал судорожно перелистывать графики, лежащие на столе.

– Запуск через час и десять минут, – сказал он.

– Успею, – прошептал Степан Матвеевич и снова закрыл глаза, словно собирался с силами для какой‑то решающей битвы.

– Итак, – сказал один из членов только что прибывшей комиссии. – Причинно‑следственные…

Тут кто‑то тронул меня за плечо, я машинально вжался в перегородку, чтобы пропустить человека. Но это оказалась Тося. Ох и великолепный же вид был у нее сейчас!

– В чем дело? – спросила она.

Все удивленно уставились на нее.

– Вот что, Таисия, – начал Семен, но почему‑то не докончил.

– Продолжай смелее, – поторопила его Тося.

– А однако, ты здесь многому научилась, – удивился Семен. – И вообще! Здесь все‑таки купе, а не зал заседаний! Человеку, может, с женой срочно необходимо поговорить! Двигайтесь‑ка, уважаемые люди, куда‑нибудь подальше! Расселись!

Члены комиссии смутились. Совершенно неожиданным для них оказалось что‑то сугубо личное во взаимоотношениях пассажиров поезда, который попал в такую беду.

– Очнись, – попросил я Семена.

– Уже очнулся!

– Ты что‑то хотел мне сказать, – сказала Тося. – Так вот, поговорим в тамбуре, чтобы никому не мешать.

– Я и здесь никому не мешаю.

Тося повернулась и пошла. Семен бессмысленно поморгал глазами, что‑то сообразил, снялся с места и торопливо, чуть ли не бегом направился за своей женой.

43

– Так что там в мире? – спросил я.

– Мир делает все, между прочим, чтобы вызволить вас из этой переделки, – сказал Геннадий Федорович. – Вычислительный центр Академии наук просчитал возможные варианты будущего вашего поезда. Конечно, данных все‑таки очень и очень недостаточно. Но единственная реальная возможность привести все в норму – это действительно отказаться от необдуманных планов, мечтаний, желаний. На сегодняшний день только вы сами можете помочь себе. Пищевые продукты, воду, молоко – все это мы, конечно, вам сможем забросить. На каждой более‑менее крупной станции организован пост по встрече фирменного поезда «Фомич». Да и на мелких все оповещены. Так что от голода вы не умрете. Но ведь не может же ваш поезд бесконечно мотаться по железным дорогам страны? Кроме того, в поезде дети, старики, да и все остальные не намерены проводить свой отпуск на колесах взбесившегося поезда.

Он говорил еще долго, но смысл речи был ясен с первых слов.