Брейер.  Сесили! Успокойтесь! Я буду у вас завтра утром.

Сесили (проявляя признаки растущего беспокойства).  А до утра не будет ничего. Ничего! (Закашливается сухим, надрывным кашлем. Сквозь приступы кашля.)  И надо пережить эту ночь! В страхе открыть глаза… Если я открываю глаза, я вижу смерть. (Она неуклюже шарит рукой, чтобы найти руку Брейера и положить на свою руку. Брейер угадывает ее желание и протягивает руку. Взяв ее, она подносит ее к глазам. Говорит с какой‑то страстью.)  Закройте мне глаза. Прикажите мне не открывать их до утра.

Брейер колеблется, потом склоняется к этому прекрасному лицу, из­уродованному косоглазием.

Брейер (говорит с большой нежностью и властностью).  Закройте глаза, Сесили.

Он закрывает ей глаза большими пальцами, другими охватывает виски Сесили.

Брейер.  Не открывайте глаза до утра.

Сесили.  Вы сами раскроете мне их. (Кашляет. Он не отве­чает, она волнуется. Настойчивым тоном.)  Скажите, что вы придете открыть мне глаза. Завтра утром, своими руками. Без этого я не усну. (Приступ кашля.)

Брейер.  Я открою вам глаза. Спите, Сесили. (Приступ каш­ля сразу прекращается.)

Кажется, что Брейер имеет над ней большую власть и в то же время он уступает Сесили с какой‑то нежной слабостью.

Однако желание Сесили («Закройте мне глаза») – это не простой каприз влюбленной, и оно не должно казаться только таким: оно также не должно казаться неожиданной выдумкой больной, которая боится бессонной ночи и. находит средство, чтобы успокоиться.

Сесили успокоенно откидывается на подушку, глаза у нее закрыты и на губах блуждает смутная улыбка.

Брейер на цыпочках уходит, взяв со стула свой цилиндр, открывает стеклянную дверь. Он оказывается в парке, у двери его ждет со­бственный двухместный экипаж, он торопливо садится в него.

Брейер (кучеру).  Домой, Карл. И поживее! Я опаздываю почти на час.

(5)

В салоне Брейеров.

Женщины беседуют, сидя в креслах.

Голоса женщин за кадром.  Нет, нет, это совсем не­дорого. Кретоном можно обить стены в спальне…

Фрейд с Флиссом молчат, когда слышатся обрывки разговора жен­щин.

Беседуя, Матильда и Марта обмахиваются веерами.

Стоя у открытой на балкон двери, разговаривают Фрейд и Флисс.

Флисс редко поворачивает голову в сторону Фрейда, можно подумать, что он разглядывает дом напротив. Но когда он хочет что‑то подтвердить или доказать, он смотрит на собеседника, но не для того, чтобы видеть его, а чтобы подчинить своему влиянию. В эти мгновения сияние его огромных глаз кажется почти невыноси­мым.

Фрейд нервный, возбужденный, по‑прежнему мрачный, время от вре­мени он выглядывает на балкон в надежде увидеть подъезжающую карету Брейера (он делает это всякий раз, когда проезжает карета, что бывает довольно редко в этом «богатом квартале»). Но в то же время чувствуется, что Флисс подавляет и страшит Фрейда.

Фрейд говорит с ним ласково и любезно, так он разговаривал до этой сцены только с Брейером и Шарко. Флисса он слушает увлеченно.

Фрейд (говорит с почти услужливой любезностью, но строгость, с которой он к себе относится, совершенно ис­кренна, она глубоко укоренилась в его характере).  Я не могу понять, зачем человек ваших способностей, берлинский специалист, приехал слушать мои лекции. Вам известно, что я даже не профессор. Простой преподаватель, и все.

Флисс (любезно, но высокомерно).  Я пришел к вам бла­годаря вашей репутации.

Фрейд.  Я преподаю анатомию мозга, любой ученый может делать это лучше меня.

Флисс.  Вы прекрасно знаете, что не может. Допотопные ис­копаемые профессора, которые занимают все места, разделяют мозг на многие тысячи мелких клеток. Каждая из них соответ­ствует одному из наших жестов, одному из наших ощущений, одному из наших слов.