Фрейд.  Лечение только началось. Я пойду к ней и…

Брейер.  Вас не примут.

Фрейд (удивленно).  Почему?

Брейер.  Так сказал мне отец.

Фрейд.  Но это преступление! Если сейчас прекратить лечение, то все пойдет прахом.

Брейер.  Все и так пошло прахом, что бы вы ни делали. (Пауза.)  Вам повезло, что ей не удалось покончить с собой. (Пауза.)  Если Магда умрет, не хотел бы я оказаться в вашей шкуре.

Фрейд (растерянно).  Все врачи идут на риск.

Брейер.  На взвешенный риск – безусловно. Но не так, как вы. Они знают, чем рискуют, а вы не знаете.

Фрейд (он подавлен жестокостью Брейера, но обраща­ется к нему по‑дружески, с какой‑то вновь обретенной почтительностью).  Брейер, я переживаю тяжелое время… Не могли бы вы помочь мне…

Брейер (он растроган этой мольбой о помощи, напом­нившей ему о времени, когда он покровительствовал Фрейду).  Я очень бы этого хотел, но что я могу сделать? Вам повсюду мерещится только секс, я не могу следовать за вами…

Фрейд.  Из‑за Магды?

Брейер.  Да, из‑за нее. Может быть, ваше объяснение ее невроза верно. Ну и что из этого? Не во всех же случаях оно верно. (Властно, но дружески.)  Вы обманываете своих боль­ных, Фрейд, подавляете их! Остановитесь, пока не поздно. По­верьте, мне прекрасно известно, что такое муки совести. (Голос его дрогнул; он по дружбе рассказывает о своих муках Фрейду.)  Я видел Лёвенгута, который лечит мать Сесили. Они разорены. Живут в маленьком домике в Принц Эйгенгассе. Здоровье Сесили ухудшилось. (Пауза.)  Уж лучше бы она умерла.

Фрейд (он пришел в себя; признание Брейера придало ему дерзости).  Во что превратится наука, если ученые пере­станут высказывать то, что они считают истиной? Вена прогни­ла насквозь! Всюду лицемерие, извращения, неврозы! (Он вста­ет и начинает быстро расхаживать по кабинету.)  Неужто вы полагаете, будто мне доставляет удовольствие запускать руки в эту клоаку? (Пауза.)  Член Высшего Совета! Аскетиче­ское лицо! (Грубо.)  Да он зверь! Если Магда умрет, он будет убийца, а не я. (Подходит к Брейеру.)  Мы либо очистим этот город, либо взорвем его. (Тоном глубокого убеждения.)  Я не могу представить себе здорового общества, которое основыва­ется на лжи. (Закашливается.)  Член Высшего Совета! (Пьет воду, патом убежденно, очень мрачно говорит.)  Бывают дни, когда человек вселяет в меня ужас.

Смутившись, Брейер молча смотрит на Фрейда. Он подавлен его грубой, зловещей силой, хотя вместе с тем и жалеет своего друга.

Фрейд (с большей мягкостью).  Вас не огорчит, если нашу работу мы отложим на завтра? (Доверительно, почти испо­ведально)  Я совсем неважно себя чувствую. К тому же мне необходимо привести в порядок свои мысли.

Брейер (ласково улыбается и в ответ пожимает ему руку. Он уходит, на пороге оборачивается и очень дру­жески говорит).  До завтра, Фрейд.

Дверь закрылась. Фрейд стоит неподвижно.

Фрейд (неожиданно дрожащим голосом кричит).  Брейер!

Наружная входная дверь захлопнулась: Брейер его не слышит.

За кадром звук закрываемой двери.

(6)

Фрейд, оставшись один, снова закашливается. Он опять подходит к письменному столу: в графине больше нет воды.

Кашляя, он обходит письменный стад, прижимая правую руку к груди, на уровне сердца. У него страдальческий вид. Он опускается на стул, вытаскивает из жилетного кармана часы и кладет их на рукопись Брейера. Потом прослушивает себе пульс. Чувствуется, что ему грозит сердечный приступ.

За кадром: несколько звонков, шум входной двери; стук в кабинет. Фрейд встает.

Фрейд (овладев собой).  Войдите.

Входит молоденькая горничная Марты.