Веяло от него потусторонним, таинственным.
Олег вернулся.
- Ни единой живой души, - криво усмехнулся он.
Нимисов загасил фонарь. Никталоп. Не оборачиваясь, он скрылся в проеме двери. Олег прикрыл ее, и мы почтительно удалились. Там, во мраке ледника- склепа решалась наша судьба.
Я отошел в сторонку, сел на пенек. Сыро.
Люди хотят чуда - их право. Я портить компанию не стану.
Отдает трагедией голубого Отелло. Никаких доказательств. Но так славно укладывается: изменники наказаны, а в финале - самоубийство на мосту, замаскированное под несчастный случай.
Подошел и Олег, устроился на корточках.
- Думаете, у него что-нибудь выйдет?
- Как знать... Что-нибудь всегда выходит.
- Если и есть тут пришелец, так это он сам, - огорошил меня Олег. - Гипнотизирует, видения вызывает.
- Так уж и видения?
- Я видел, знаю. Только говорить не хочется, - он сорвал травинку, разглядывая ползущую по ней гусеницу.
- Дождя не будет. К вёдру.
- Ты уверен, что русские приметы действительны здесь, на Кавказе?
Но сбылось бы. Очень хочется вернуться в город, оставить позади колдовство в набитом трупами погребе, озверевший Желчуг. В горы больше ни ногой. До будущего лета.
Дадут летом отпуск, нет? Вряд ли. Или плюнуть на больницу и окончательно перейти в "Нистру" шеф- поваром? Ионел давно зовет.
Как же я про Мехико забыл, я ведь теперь - основная команда. А за Мехико - Кейптаун, Токио. Личный повар чемпиона. Личный ассистент великого Нимисова. Личная фистульная собака академика Павлова. Разбогатею. Обзаведусь частной собственностью. "Каса Марэ" господина Денисова. Только по предварительной договоренности. Я такой!
Деньги сыпались к деньгам, и лишь открывая шикарный ресторан в кратере Тихо на пару с Денисом Тито, я спохватился. Полтора часа сижу на пеньке, солнышко успело одарить ультрафиолетом сверх всякой меры. А Нимисова нет.
Блицкриг затягивался.
Олег дремал, Александр Борисович переговаривался с Аркашей. Заметив мой взгляд, они подошли.
- Валерий Васильевич говорил мне, что ему понадобиться минут сорок пять.
Олег открыл глаза.
- Я пойду, гляну.
- Вам не стоит. Лучше я.
Не быть мне богатеньким. С каждым шагом Стачанского рушилась моя кулинарная империя, пропадали рестораны, закрывались котлетные. Последней канула Каса Марэ. Ларивидери.
Скрипнула дверь, и Александр Борисович сошел вниз, в холод и мрак, сошел для того, чтобы через несколько секунд предстать извергнутым и растерянным.
- Опять, - меланхолически вторил моим мыслям Олег.
Стачанский жестом призвал нас.
- Он... лежит... не шевелится...- произнося эту короткую фразу, Александр Борисович дважды проглотил слюну.
Со вновь зажженным фонарем Олег нырнул в проем первым, я за ним. В кильватере.
- Они победили, - глухой голос Олега отозвался мурашками по коже. Или просто холодно?
Взяв фонарь из его рук, я осветил Нимисова. Багровое, налитое кровью лицо, синюшно- красный язык, пальцы, зарывшиеся в опилки. Пламя отражалось в бездонных зрачках.
Никаких признаков жизни. Тело быстро остывало - ледник же. Во всяком случае, он мертв не менее часа. А то и все полтора.
Рядом с Нимисовым лежали золотая рюмка и хрустальный флакон, раскупоренный, опрокинутый, но сохранивший часть содержимого.
- Олег, одолжи носовой платок.
Своим я осторожно заткнул пробочкой флакон и переложил его и рюмку в платок Олега. |