Наскучась портретом, я вернулся в уголок, к мягкому засасывающему креслу.

  Секретарша терзала двумя пальчиками "Олимпию-Зупертайп", а вентилятор качал головой, не одобряя надругательства над импортной техникой.

  Заветная дверь тихонько приоткрылась, выпуская опередившего меня посетителя. Маленький, аккуратный старичок улыбнулся дамочке за пишмашинкой, рассеянно скользнул взглядом по господину Алехину и мне. Для него мы оба были явлениями бесплотными, нереальными. Пожалуй, процентов на семьдесят пять он прав.

  Старичок просеменил к выходу, а я вопросительно уставился на секретаршу. Она старательно не замечала меня, но загорелась на столе зеленая лампочка, и она осчастливила:

  - Заходите, директор ждет вас.

  Зайду, как не зайти.

  Директор очень мило попытался привстать при моем появлении.

   - Ваши документы признаны оргкомитетом, - сразу порадовал он, - следовательно, вы имеете право участвовать в турнире. Но... - он сделал паузу, подготавливая меня, - видите ли, участник с вашим коэффициентом должен уплатить турнирный взнос.

  - В положении указано, что наличие международного коэффициента освобождает от взноса, - попытался поторговаться я.

  - При условии, что он не ниже двух тысяч трехсот пятидесяти. Это мы решили позднее.

  - Какова же величина взноса?

   Он назвал сумму.

  - Естественно, в рублях.

  Конечно, в рублях. Будь у меня столько долларов, только бы ты меня, мил друг, и видел.

  - Платить через банк?

  - Да, разумеется. Впрочем, - он наморщил лоб, - сегодня истекает срок приема заявок, боюсь, вам не успеть.

  - Что же делать?

  - Вы отдайте деньги прямо мне, а я вам выпишу квитанцию.

  - Извольте.

  Рубли произвели свое обычное действие: с невольным вздохом он пересчитал купюры - так кошка с голодухи грызет, морщась, на огороде огурцы. Кажется, это сказал Черчилль. Вот какой я образованный.

  - Сейчас заполню квитанцию, - денежки исчезли в сейфе, а вместо них у меня в руках оказалась бумажонка, девять на восемнадцать, с печатью.

  - Пройдете в комнату четыре, там объявление на двери, оформитесь - и успехов вам.

  В коридоре я еще раз осмотрел бумажку. Сколько их прошло через мои руки - контракты "АМИТР", акции му-му-му, сторублевки в кубышке, волею Павлова обращенный в мусор, кредитная карточка очень устойчивого банка. Правда, Русская Недвижимость шиш от меня получила. Опытный я стал.

  Бумага еле-еле пахла горьковатым ароматом. Наверное, у директора в сейфе стоит бутылка шотландского виски. Хотя, если честно, теперь я не отличу "Двин" от "Нистру", кажется, все теперь делают на мебельной фабрике Урюпинска. Времена меняются, и коньяки вместе с ними.

  Полчаса спустя я вышел из шахматного клуба полноправным участником опен-турнира "Аэро", первый приз пять тысяч долларов, сумма призовых - двенадцать. А подковерные мне не положены. Я же не знаменитость.

  Весь вечер впереди. Свобода!

   Роскошный клен багровел среди зеленых собратьев. Зрение шалит, или локальная осень? Я зажмурился, затряс головой.

  - Плохо себя чувствуете? - мягко спросил кто-то. Я открыл вежды. Добрый самаритянин лет шестидесяти внимательно смотрел на меня, в руках авоська с бутылками.