— Понимаю, — сочувствующе вздыхает Юпитерский. — Казематы Пятого легиона — не лучшее место для времяпровождения.

— Да нет, там неплохо. Только душновато. Народу много, — я встаю, кладя документы в папку. — Всего доброго, Ваше Преосвященство. Об услуге помню. Сочтёмся.

— Конечно, конечно, — широко улыбается Тит Ливий, провожая меня к выходу.

Теперь меня ожидает встреча с самим Цезарем. В Палатинском дворце меня встречают десятки стражников. Правда, и без того я чувствовал себя не одиноким — на пути в Капитолийский храм за мной едва ли не взвод шпионов тянулся, словно шлейф.

Цезарь сидит в своём саду, поливая саженей апельсинового дерева из пластиковой лейки. Лысоватый старичок с добрым лицом, казалось, занимался этим делом всю свою жизнь.

— Здравствуйте, юноша, — улыбается он приветливо и указывает на пальмы, ломящиеся от плодов. — Прошу, угощайся финиками. Ты ведь телепат? Финики — самый сладкий фрукт. Содержание сахара в небольших плодах свыше восьмидесяти процентов.

— Да, сладкое мы любим, — с кивком срываю спелый фрукт и уминаю его, не стесняясь. Они действительно были вкусными — мягкими, сочными, словно тающими на языке.

— Скажи, юноша. Слышал ли ты слово «Аватар»? — вдруг спрашивает Цезарь, явно пытаясь поймать меня на эмоции. — От Юпитерского или от кого-то ещё?

— Неа, — продолжаю уминать финики. — А что за Аватар такой?

Цезарь же внимательно наблюдает за мной, едва не впивается взглядом. Э, не понял. Чего надо? А! Считывает мысли по мимике и движениям. Ну это знакомо, это мы умеем обходить, хоть сейчас не нужно.

— Видишь ли, граф, Рим — мой, — перешёл на официальные титулы Цезарь, отведя лейку в сторону. — А храмовникам это не нравится. Вот они и выдумали себе сказочного Аватара, который должен отобрать у меня престол и погрузить страну в пучину религиозного дурмана.

Сказочного, говорите, Августейший? Я ведь тоже умею читать эмоции по движениям, и что-то ты сильно встревожен. Неужели всё дело только в храмовниках?

Я лениво пережевываю финик, а затем поднимаю взгляд на Цезаря.

— Слушайте, Августейший. Я здесь всего лишь проездом. Меня чужие интриги мало интересуют. Своих дел хватает выше крыши.

— Что ж, хорошо, — говорит он, явно довольный таким ответом. — Но не обессудь, храмовники могут иметь свои планы на тебя. Поэтому в Риме мои легионеры всегда будут поблизости. На всякий случай.

Слежка, значит. Ну я всё равно ее замечал уже. Да и в Империи не задержусь, сегодня уже вылет.

— Понял вас, — не согласился, но принял к сведению. А значит и силу могу применить в случае чего, если эти следящие будут докучать слишком.

— Ну, тогда… можешь набрать фиников и апельсинов в дорогу! — Цезарь с улыбкой доброго дедушки достаёт из кармана авоську и протягивает её мне, как будто это великое подношение.

В дорогу, ха.

— А сколько? — прищуриваюсь я, изображая вежливую заинтересованность.

— Да сколько унесёшь, — великодушно обводит он рукой деревья, отягощённые урожаем.

Ну, сам напросился. Не стоило давать такое предложение на полном серьёзе. Авоськи, конечно, не хватит. Но у нас ведь есть кротовая нора, да, Ломтик?

«Тяв!» — раздаётся в ответ.

С широкой улыбкой я принимаю авоську.

* * *

Усадьба Морозовых, Москва

— Пилик-пилик…

Раннее утро, в комнате тихо, но звук звонка безжалостно разрывает покой. Князь Морозов, лежащий на кровати, не открывая глаз, протягивает руку и на ощупь хватает мобильник с тумбочки.

— ДА АЛЛО! Кто это там дергает меня в такую рань, шкураки адовые⁈ — срывается он, ещё не до конца проснувшись.