Я откидываюсь на спинку кресла и позволяю взгляду скользить по двору. В тишине заходит Лакомка — в безупречном, облегающем платье — и, не нарушая моего размышления, молча заменяет кружку кофе. Альвы такие — ни единого звука. Даже Лиандриль, сверхбыстрый, передвигается тише мыши. Это при его-то скоростях! Опять магия, не иначе.

— А как там зеленые голожопы поживают? — интересуюсь, чтобы отвлечься.

— Ой, они уже цветками обросли! — довольно улыбается.

Ну ё-мое, опять двадцать пять! Вместо боевых древоголемов у меня какие-то клумбы растут, пускай и со смертоносными боевыми качествами.

— Понятно-о-о-о… — протягиваю, пытаясь не показать разочарования.

— А как ты в итоге пообщался с властителем Рима? — поднимает тему альва, как и положено главной графине и дроттнинг, всегда держащей руку на пульсе политической обстановки рода. — Апельсины, кстати, потрясающие! Особый сорт, образцовые плоды. Я на косточках такие же в Давирисе выращу.

Да, кстати, как там Цезарь? Мне и самому интересно. Он меня тогда оставил одного с авоськой и сам куда-то ушел. С помощью Дара друидизма было несложно отправить все фрукты в теневой портал Ломтика. Камер-то в императорском саду нет, только разве что на входе, для уединения Августейшего.

Лакомка терпеливо ждёт моего ответа.

— Думаю, с Цезарем нам лучше какое-то время не пересекаться, — пожимаю плечами, заметив её удивлённый взгляд. — На всякий случай.

— Ох, мелиндо, — с понимающей улыбкой отзывается остроухая блондинка. — Ну хоть правителя такой могущественной империи мог бы пожалеть.

Мои перепончатые пальцы! И как она только догадалась?

— А я что? Я ничего такого. Просто собрал немного фиников и апельсинов.

— Ну, тогда ладно, — хитринки всё ещё сверкают в её глазах. — Апельсины, кстати, действительно удались на славу.

Лакомка уходит по своим делам, а я возвращаюсь к размышлениям над генетограммой Пса. Особый арканный ген… Как же до него добраться? На что надавить… Но тут на столе просыпается связь-артефакт. Потянувшись, принимаю вызов.

— Филин! — звонкий детский голос Лиандриля раздаётся с другого конца. — Вот честно, я без понятия, где прячется эта грёбаная Обитель Мучения! Надеюсь, твои успехи с Псом гораздо лучше?

— Ну, я на полпути, — отвечаю, листая гентограмму.

— Эх, всё пропало, тебя точно казнят! — малыш-альв всерьёз обеспокоен. — Заседание Организации уже завтра!

— Я в курсе, — спокойно говорю. — Хочешь сделаем ставки?

— Ставки? Какие ещё ставки?

— Ну, на то, что меня не казнят, — усмехаюсь. — Ты ведь явно уверен в обратном. Я готов рискнуть.

— Всё тебе шутки, — бурчит он недовольно. — Ладно, не буду мешать.

Слинял. Неазартный малой, что уж там.

Следом мне мешать приходит Светка. Блондинка вымотанная, растрёпанная, да ещё и запыхавшаяся, будто мешки с кирпичами таскала. Лицо пылает, майка с надорванной лямкой. Поправляя её на ходу, она сразу начинает жаловаться.

— Даня-я-я! Она же меня до смерти замучит!

Отрываюсь от генетограммы и бросаю на неё быстрый взгляд.

— Надо ей премию выписать.

— Че-е-его⁈ — Светка шокирована. — Тебе меня что, вообще не жалко? Эта садистка…

— … Серьёзно подтянула твою форму за очень короткий срок, — говорю, как выношу приговор. — Каналы работают почти на три процента эффективнее. В чём именно жалоба на Кастрицу? Физических повреждений нет. Усталость? Так это же тренировка, а не спа-салон.

— Ну Даня! Ну ты… ну ты… вообще! — дует губы Светка и, разочарованная, уже направляется на кухню, чтобы заесть недовольство чем-нибудь сладким.