Ага, конечно. Взгляните на нее. Прямо-таки лапочка. Глазки опустила в пол, моську состроила покорную. Сто пудов притворяется. Шельма всё ещё надеется найти лазейку. Вот только я не собираюсь давать ей ни единого шанса.

Равнодушно киваю, её согласие меня не особо впечатлило:

— Отлично. Тогда я всё подготовлю.

Отправляю Шельму обратно в камень, её образ растворяется, оставляя лишь слабый след астральной энергии. Поднявшись из-за стола, направляюсь к Гумалину — пора обсудить технические детали: вместе с Портаклом уткнулся в сериал «Унеси меня». Вообще Портакл переехал из Сковородщины специально для работы над транспортным порталом. Но Высший портальщик не только взялся опять за старое, но он ещё и Гумалина подсадил.

— Портакл, — произношу я с раздражением, — ты мог бы пялиться в ящик и дома. Что со стелами?

Этот лентяй нехотя отрывается от экрана и отмахивается:

— Да всё нормально там. Ты маршруты настроил неплохо, хотя до стандартов моей гильдии, конечно, не дотягиваешь, но сойдёт. Правда, если через сотню переходов перегрузка случится, кому-нибудь может ногу оторвать и закинуть ее куда-нибудь в сотни километрах. Но какая разница?

Я поднимаю бровь:

— Ну так может, ты перенастроишь стелы по стандартам своей гильдии, раз такой умный? Или… я расскажу, за кого выходит Камелия в финале.

Портакл резко оборачивается, в его взгляде ужас:

— Ты это не сделаешь!

Я усмехаюсь кровожадно:

— А ты проверь.

Портакл вскидывает руки и шипит:

— Ты настоящий дьявол!

— Иди-иди работай, — говорю я, отмахиваясь. — Повтор этой серии будет на выходных, сразу после обеда.

Портакл что-то бурчит себе под нос, но поднимается и, бросив последний тоскливый взгляд на экран, уходит выполнять работу.

— И ты, Брут? — смотрю на казида.

— Да у меня просто перерыв, шеф, — без сожаления выключает он ящик. — Все равно эта муть без пива не идет. У тебя заказ?

Протягиваю камень Гумалину, подойдя ближе:

— Причем оригинальный. Нужно модифицировать Жартсерк так, чтобы астральная пленница внутри могло частично взаимодействовать с внешним миром, — объясняю. — Но только по моему разрешению.

Гумалин берет камень в руки, осматривает его с задумчивым видом:

— Хм… Ты хочешь превратить ментальную тюрьму в своего рода ментальный вольер?

— Именно, — подтверждаю, наблюдая, как он вертит камень, явно уже прикидывая, как это сделать.

Гумалин пожимает плечами, не отрывая глаз от граней Жартсерка:

— Это выполнимо. Нужно выбить на камне символ освобождения. Он ограничит взаимодействие, но не даст полной свободы. Технически ничего сложного.

Я киваю:

— Тогда займёмся этим немедленно.

Гумалин ухмыляется, в его глазах мелькает лукавый блеск:

— Будет сделано, шеф.

Мой боевой джинн скоро будет готов. Хотя, может, правильнее сказать «джинниха»?

* * *

Возвращаюсь в кабинет, только принимаюсь за круассан, который заботливая Лена мне всё же принесла, но тут звонит моя «русская Нокиа». На экране высвечивается имя Гришки. Беру трубку, не скрывая удивления, и уже собираюсь спросить, что случилось, как он без всяких предисловий выдаёт:

— Слушай, а где можно себе вторую жену найти?

— Шутишь что ли… Или, правда, созрел?

В ответ Гришка тяжело вздыхает, словно рассказывает о какой-то древней трагедии:

— Да моя что-то совсем не выдерживает. Я сильно вырос в ранге, а ты же знаешь, как это у нас, магов. Если ты перерос жену, то ей становится тяжело. Бедняжка не тянет.

Ну да, ну да, неудивительно.