Я вздохнул и начал свой долгий рассказ. Дядя Эм выслушал меня и произнес:

— Ну что ж, никаких упущений с твоей стороны я не вижу. Ты все делал правильно. Вот еще что: Дороти упомянула вчера, что утро провела с Реем Вернеке. Ты, случайно, не спрашивал, в какое время они разговоривали?

— Нет, а зачем?

— Это могло бы кое-что прояснить. Наш клиент позвонил нам в десять часов утра. Если бы Дороти подтвердила, что Рей в это время общался с ней и к телефону не подходил, мы были бы уверены, что звонил Стэнтон. Правда, мы и так считаем, что это был он, но исключить Вернеке тоже не помешало бы.

— Ты прав. Я дурак, что не подумал об этом.

— Значит, и я дурак, потому что подумал только теперь. Как твое самочувствие?

— Неплохо, — кивнул я, но потом решил проявить честность: — Физически все нормально, а морально — нет. Хочется залезть в щель и больше не вылезать.

— Давай остановимся и выпьем?

— Хорошо бы, но Луп уже близко — вернем сначала машину.

Так мы и сделали, а потом зашли в бар и выпили. Это помогло, но не очень.

— Одно совпадение я еще могу проглотить, а два нет, — заявил я. — Девушек убили. Наверное, я в этом не виноват, возможно, убийца слишком умен для меня — но если я его не поймаю, то завяжу с сыском и опять займусь карнавальным бизнесом.

— Как же, по-твоему, их убили?

— В одном случае у меня есть кое-какие догадки, а в другом — нет. Предпочитаю пока не оглашать свою туманную версию, если не возражаешь. — Я взглянул на часы. — Четверть четвертого — какие у нас планы?

— Я позвонил от Ауслендеров Фрэнку Бассету и договорился пообедать втроем. Встречаемся в половине седьмого в холле «Блэкстона», а потом я хотел бы повидаться с Моникой Райт. Вряд ли она уже что-то нарыла в первый рабочий день, но можно просто узнать, как у нее дела, и дать ей парочку указаний. Кроме того…

— Да?

— Я много почерпнул из отчета, который ты продиктовал, а Моника напечатала. Начал его анализировать, как только вернулся от Стэнтонов, и все еще сидел над ним, когда Ауслендеры позвонили. Может, сделаете вдобавок отчет о событиях прошлой ночи, если Моника не очень устала?

— Ладно, — без особого энтузиазма ответил я.

Писать и даже диктовать отчеты скучно, но польза от них большая, дядя Эм прав. Если составляешь отчет на свежую голову, то потом, перечитывая его, вспоминаешь разные мелочи, которые либо совпадают, либо расходятся с тем, что ты выяснил позднее. А если тебе приходится выступать в суде свидетелем, он весьма полезен для справок.

— Повторим? — спросил дядя Эм.

— Нет, спасибо. Значит, вечер у нас расписан, но до половины седьмого почти три часа — на что их употребим?

— Надо бы еще раз повидать Стэнтонов, однако на поездку в Роджерс-парк и обратно трех часов может и не хватить. А Эванстон, где живет бывший ухажер Салли, и того дальше. Что предлагаешь?

— Ключ от квартиры Салли у тебя, дядя Эм?

— Нет, но домовладелец, думаю, мне не откажет, если попрошу еще раз. Только я ведь там все прочесал уже, Эд.

— Вентиляционную шахту тоже смотрел?

— На подоконнике и внутри никаких следов — а если бы кто-то лазил по узкой шахте, куда ветер не задувает, без них бы не обошлось. Стену там давно не красили, она грязноватая. Я ее ногтем поцарапал, и на ней остались отметины.

— Салли могли убить при помощи этой шахты, не взбираясь по ней.