Зубы у меня лязгали. Видимо, действительно был шок. Она подвела меня к кучке одежды, скинутой на песок с автомобиля.

— Надевай живенько! — Женщина говорила со мной, как с ребенком, и уже протягивала мне брюки. — Только штаны и пиджак, с остальным не возись. И приходи в дом, я кофе сварю.

Когда я начал одеваться, она ушла, захватив свою одежду.

Машинально завершив процесс одевания, я вернулся к мужчинам и Дороти. Они поменялись: один откачивал, другой отдыхал. Оба промокли до нитки, но не обращали на это внимания. Каноэ опрокинулось, когда они пытались втащить в него Дороти, и мужчины добирались до берега вплавь, положив девушку на перевернутый корпус.

— Иди-ка ты в дом, — сказал один, обращаясь ко мне. — Ты тоже не в лучшем виде.

Я вообще был никакой: тело и ум ни на что больше не реагировали, не ощущал холода, не чувствовал, что дрожу. Из-за дюн послышался шум автомобильного двигателя. Машина замедлила ход и свернула в нашу сторону, но я не соображал, какое отношение это имеет ко мне. Понять бы для начала, что за девушка лежит, нагая и мертвая, на песке. Салли? Дороти? Или это одна и та же девушка, которую я дважды пытался спасти и дважды не уберег?

— Давай-ка я тебя отведу, — промолвил мужчина, взяв меня за руку. — Ты сам чуть не утонул и пережил сильный шок. Надо тебя кофе с бренди скорее напоить. Аппарат сейчас подвезут.

О чем он? Какой аппарат? Я побрел по песку, потом лег на него и закрыл глаза. Открыв их, увидел над собой потолок. Было светло, и лежал я в постели.

— Спокойно, парень, — произнес дядя Эм, сидевший около моей кровати. — Все хорошо.

— Дороти… умерла?

Он кивнул:

— Только себя не вини. Ты сделал все, что мог, и из кожи лез, чтобы погибнуть с ней вместе.

— Нет, я виноват. Нужно было…

— Молчи. Что пользы в твоем самоедстве? Ни в чем ты не виноват, и заруби это себе на носу. Не хочу, чтобы ты так говорил и думал.

Сидел дядя Эм в кресле-качалке, и оно поскрипывало под ним.

— Как твоя голова, работает?

— Вроде бы.

— Тогда слушай. Я обещал миссис Ауслендер, спасительнице твой, что сообщу ей, как только придешь в себя. Она за тебя волнуется, но сначала скажу тебе вот что: незачем здешним людям знать больше необходимого. Лгать не надо, просто лишнее опусти. У вас с Дороти было свидание, вы поехали за город, нашли тихое место, решили выкупаться. Все.

— Нет.

— Но так все и было, верно? Ауслендеры, правда, слышали, что девушка собиралась доплыть до несуществующего плота. Ну, это мы после обсудим — пусть продолжают думать, что ее обмануло зрение: увидела в воде бревно какое-нибудь и решила, что это плот.

— Ночью светила луна, и видно было больше чем на полмили. Оптический обман исключается.

— Я же сказал: после. Сейчас я пытаюсь внушить тебе, чтобы ты не говорил Ауслендерам лишнего. Не впутывай их в это. Они тебе жизнь спасли и вложили все свои силы в спасение Дороти.

— Ладно. Как скоро мы сможем уехать?

— Через четыре часа. Доктор велел лежать именно столько, когда очнешься — потом, если будешь чувствовать себя хорошо, можешь встать.

— Я хорошо себя чувствую.

— Не ной. Вздумаешь встать раньше, уложу тебя силой. Пойду приведу миссис Ауслендер.

Он вышел, а через минуту появилась она — в слаксах, футболке и сандалиях, с чашкой горячего черного кофе в руке.

— Ну, здравствуй, Эд!

Приподнявшись, я с благодарностью пригубил питье.

— Спасибо вам.