Сейчас она была раздавлена непосильным горем – будь осторожна, если у тебя есть уязвимое место.

Плакала ли ты когда‑нибудь в присутствии Морана? Не надо, Бриджит. Тебя может погубить только слабость. Слухи распространяются быстро. А ты – в крайне опасном окружении. Если все покатится под откос, Моран тебе не поможет. Разумеется, сейчас он делает вид, что заботится о тебе и Шивон, а может, и по‑настоящему заботится. Но у каждого – свои цели, а он твердо помнит, что, если ты упадешь, он возвысится. А тут еще я со своим желанием выжить. А моя жизнь зависит не только от тебя, хотелось бы получить хоть какие‑то гарантии.

– Посмотри мне в глаза, Бриджит, и скажи правду. Ты действительно оставишь меня в покое, если я найду Шивон?

Она отставила чашку, отвела волосы с лица.

– Я даю тебе честное слово: если ты вернешь Шивон, я забуду прошлое и прослежу за тем, чтобы об этом узнали все.

Она протянула мне руку, и я пожал ее. Искра, увы, между нами не вспыхнула, и Бриджит руку убрала.

Я верил ей. И она – сейчас‑то уж точно – верила в то, что говорила. Пустячок, а приятно. Пока опасаться нужно только Морана.

– Бриджит, – начал было я, но продолжить не смог: своим прикосновением она разбередила мне душу.

Бриджит поднесла чашку ко рту. Я не знал, что делать с руками: они тряслись мелкой нервной дрожью. Засунул ладони под себя. Она продолжала вести себя как на великосветском рауте.

– Спасибо, что приехал, Майкл. Понимаю, тебе было не так‑то просто на это решиться. Моран не хотел, чтобы я обращалась к тебе, но его люди оказались бессильны. Да и полиция не смогла помочь. Ты оказался единственным, кто действительно может помочь. Ты родился и жил тут. И знаешь, что такое рэкет.

– Ты правильно сделала, что вызвала меня. Это единственно верное решение.

Бриджит прикусила губу, смахнула слезы:

– Ты уверен, что найдешь девочку? Уверен?

– А ты все еще хочешь, чтобы я участвовал в этом деле?

– О чем ты говоришь?

– Ну… с учетом последних новостей?

– О господи! Да это может быть шутка, все, что угодно! Мы ничего не будем точно знать, пока они не позвонят, Майкл. В конверте были волосы, но, скажу тебе правду, я не вполне уверена, что это волосы Шивон… Черт, люди, вероятно, полагают, я не мать, а монстр какой‑то! – произнесла она срывающимся голосом, злясь на себя за свою неуверенность. Однако какая мать чувствовала бы себя иначе в подобной ситуации?

– Нет, нет, я уж точно так не думаю!

Бриджит покачала головой и всхлипнула, усилием воли отгоняя мысль о том, что она и вправду не самая лучшая мать на свете.

– Как бы там ни было, постарайся сделать все, что в твоих силах.

– Бриджит, скажу тебе только одно. Если Шивон в Белфасте, обещаю, что найду ее. Обещаю. Этот город я знаю как свои пять пальцев. У меня есть знакомые в полиции, среди боевиков‑католиков и боевиков‑протестантов. У меня даже есть один старый приятель, который делает политическую карьеру. Если кто и сможет ее найти, так это именно я.

Бриджит, как видно, немного успокоилась. Она стерла слезинки со щек.

– Расскажи, как все произошло. Почему ты оказалась в Белфасте? – спросил я.

– Мы приезжаем сюда каждый год. Мои родители были из Ольстера. Обычно мы проводим день в Белфасте, а затем едем в Донегол; я купила там дом. Отличное место – рядом с пляжем. Шивон там нравится. Полная противоположность Хэмптону – уединенное место. Мы катаемся на лошадках…

– Значит, в Белфасте вы задерживаетесь только на один день?

– В этом году так не получилось.