-  Какой еще лыцарь? - опять повернулся к Кузьме стрелец.

    -  Тот, что тебе в пузо из самопала целит.

    Сомов удивленно покрутил головой.

    -  Не туда смотришь, - сказал я, усиливая «иностранный» акцент, и высунул ствол пищали в стрелковую щель.

    Сомову наведенное на него оружие не понравилось, он сделал свирепую мину и открыл, было, рот обругать наглецов, но Минин не дал ему заговорить:

    -  Не остановишь стрельцов, молись, жить тебе осталось меньше минуты.

    Угроза была нешуточная, и пятидесятник дрогнул. Он опять поднял посох, покачал им из стороны в сторону, и отряд остановился.

    -  Я-то что, мне приказали доставить холопов, что на дворянина напали, я и выполняю, - примирительно сказал он.

    -  Кто приказал?

    -  Стрелецкий голова нашего приказа. Сдавайтесь добром, а то вам же хуже будет. Меня застрелите, за мной, вон, целая рать стоит. Все равно не отобьетесь.

    -  Только тебе от того легче не будет, - философски заметил Кузьма, - коли нас убьют, значит, на том свете встретимся.

    -  Что делать-то будем? - вернул разговор в реальное русло стрелец.

    -  Уводи своих людей, - предложил я. - Скажешь, никого не нашел.

    -  Донесут…

    Со стороны усадьбы послышался негромкий свист. Я подмигнул Кузьме, и он продолжил переговоры:

    -  Дай нам часок подумать, может быть, и сдадимся.

    -  Час не могу.

    -  А сколько можешь?

    -  Половину от того, что просишь.

    -  Мало, - вмешался в торг я, - нам нужен час.

    -  Да что вам думать-то! - взмолился пятидесятник. - Мы вас все одно победим. Ну, посидите полчаса да выходите! Вы меня поймите, я человек подневольный. Мне велели, я исполняю.

    -  Ага, значит, «ничего личного».

    -  Чего лишнего? - не понял Сомов.

    -  Ладно, Идите и ждите полчаса, - подвел итог торга Минин. - Тогда и узнаете наше решение.

    Стрелецкий офицер, радуясь, что сумел выйти живым из сложной передряги, повернулся и быстро пошел к своему отряду. Мы же, не мешкая, побежали к пролому в стене.

    Как мы с Кузьмой предполагали, Сомов нас обманул. Не успели мы с ним добежать с тяжелой пищалью до пролома в ограде и вскочить в седла, как со стороны ворот раздался оглушительный ружейный залп - это стрельцы пошли на приступ ворот. Не теряя времени, мы поскакали в лес. Вся наша команда была в сборе. Волонтеров напугала стрельба, и наше появление было встречено с ликованием.

    Мы въехали в лес, но дальше пришлось идти пешком. Лес был густой, тропинка узкая, и верхом было не проехать. Даже я ковылял на своих травмированных ногах.

    -  Чего это стрельцы на нас взъелись? - спросил Крайний. - Мы вроде ничего плохого не сделали.

    Я объяснил, в чем дело.

    Как всегда, начались споры о справедливости. Почему-то чем ее меньше, этой самой справедливости в нашем отечестве, тем чаще тема правды становится предметом всеобщего обсуждения. Причем правды и справедливости жаждут все, и низы, и верхи, только понятие о них у каждого свое.

    -  Что будем делать? - негромко, чтобы разговора не слышали волонтеры, спросил меня Минин. - Крестьянам нельзя возвращаться домой, их тут же всех переловят и перебьют.