Мне этот разговор совсем не понравился. Торговцев было четверо, и у них у всех были ножи. Начнись драка, пырнут в темноте и тесноте, и вся недолга. У меня было только два сомнительных преимущества, я был один, и любой нападавший был для меня врагом, и, второе, я вовремя проснулся.

    Стараясь не шуршать одеждой, я повернулся на бок и нащупал лежащий вдоль стены ятаган. Однако достать оружие не успел. Снаружи в двери загрохотали кулаком. Храп спящих людей, как по команде, прекратился. Время было опасное, мало ли что могло случиться.

    Стук повторился. Все по-прежнему лежали на своих местах, никто не спешил встать, отворить двери и узнать, кто сюда ломится.

    -  Эй, православные, есть кто живой! - раздался с улицы громкий, можно даже сказать, трубный голос. - Впустите слугу Господа!

    -  Кого это еще несет нелегкая, - недовольно сказал хозяин, но встал и, разворошив угли в очаге, зажег лучину. - Иду, иду! - крикнул он нетерпеливому гостю, продолжавшему стучать кулаком в дверь. - Ишь, господний слуга, свалился на голову.

    При свете лучины я рассмотрел купца, склонившегося над лежащим на соседней лавке молодым мужчиной, как несложно было догадаться, «Алексашкой». Во время вечернего застолья он один вел себя отстранений и, кажется, не произнес ни слова. Видимо, из-за этого я не опознал его по голосу.

    Между тем, хозяин вышел в сени и вернулся со священнослужителем, одетым в крестьянский армяк, из-под которого до полу свисала мокрая, грязная ряса. На его голове косо сидел мятый клобук. Сам служитель был весел и пьян. Перекрестившись на иконы и благословив лежащую паству, иерей чему-то громко расхохотался, повалился на голую лавку у стола, вытянулся на ней во весь рост и… уснул.

    «Явление попа народу» было таким внезапным и неожиданным, что никто не успел и слова сказать. Оторопевший хозяин стоял посреди избы с горящей лучиной и удивленно рассматривал странного священника. Воспользовавшись ситуацией, я незаметно вытащил ятаган из импровизированных ножен и положил к стене, вдоль лавки, на которой спал. Мне показалось, что этого никто не заметил.

    -  Интересно, откуда он такой взялся? - налюбовавшись спящим священником, удивленно выговорил хозяин и, загасив лучину, вернулся на свое место.

    Все затихло, и было слышно только сопение заснувшего служителя Господа. Я решил не спать до утра и тут же заснул.

    Почувствовав, что кто-то возится около меня, я, не открывая глаз, протянул руку к рукояти сабли, но нашарил только шершавую бревенчатую стену. Оружия на месте не было. Меня прошиб холодный пот, но глаза я не открыл и, притворяясь спящим, повернулся на бок, спиной к стене. Сквозь несжатые веки я рассмотрел, что в избе светло, и четверо гостей стоят около моей лавки. Было похоже, что меня разоружили, и, вообще, я попался. Было непонятно, почему меня не связали сонного. Я нарочито почмокал губами и сделал вид, что снова крепко заснул.

    -  Спит, - удовлетворенно прошептал инициатор акции.

    -  Надо скорей батюшку отсюда спровадить, а то, не ровен час, донесет, - негромко сказал самый старый купец.

    -  Так, может, и попа, того… - поделился вслух своими сакраментальными мыслями Алексашка. - Семь бед, один ответ…

    -  Грех божьего человека обижать, - вмешался в разноречивый спор старший мужик. - Скор ты больно на руку.

    Я опять зачмокал губами.