– Безусловно, Такэда-сан, – улыбка покинула лицо Кривицкой. – Тогда вы смеялись, но сегодня у вас на борту два вагона ЛМ-17 Реджинальда Дэнни и хоть как-то обученные на практике зенитные расчёты. Вы знаете, с каким именно счётом окончилось голосование сейма по вопросу закупки летающих мишеней? Такэда-сан, на моих доверчивых читателей молиться нужно каждый раз, когда очередной горящий «кайсар» падает в море, а не таранит балкон мостика. Профаны не самоцель моих журналистских текстов, они средство.

– Мощная претензия, – согласился Такэда. – Ещё бы доказать её.

– Такэда-сан, а вы знаете, кто потопил «Крамник-бэй?» – без тени иронии спросила Кривицкая.

– А вы, стало быть, знаете? – скептически уточнил Такэда.

– Держите, – журналистка невозмутимо достала из сумочки пухлый бумажный конверт. – Хотя мне, честно говоря, удивительно, что этим вынуждена заниматься лично я и бесплатно, а не ваши молчи-молчи за свою непомерную смершевскую зарплату с боевыми надбавками.

– Что здесь? – Такэда вытащил из конверта несколько первых страниц характерного желтоватого цвета с орденами, профилями императоров и огромными стилизованными иероглифами в заголовке. – «Тэйкоку но юнге»? «Воля императора»? «Спутник имперского каботажника»? Что это за подборка янтарных страниц, Зинаида Юлисовна?

– Небольшая шарада, – журналистка коварно улыбнулась. – Дружеская. С очень нужной вам отгадкой. Если вы или ваши бездельники с малиновыми околышами поймёте, что всё это значит, и справитесь раньше, чем судно оставит порт, я добровольно покину борт, даже если мне придётся делать это вплавь. Если нет – с меня так важный для вас ответ. Всё нужное тут есть, я лично проверила. Ну что, командир, достаточно ли у вас силы юности для такой ставки?

– Вообще-то, – ухмыльнулся в ответ ей Такэда, – на моём рабочем столе пылится утренняя шифровка уровня штаба флота с текстом примерного содержания: «Взять на борт, по возможности оказывать содействие». Но теперь, когда вы предложили боярское пари, я с удовольствием его принимаю. Вам покажут временное место в кубрике, Зинаида Юлисовна, но я искренне надеюсь, что возиться с распаковкой багажа не придётся.

– С огромным удовольствием вас расстрою, Такэда-сан. – Кривицкая совершенно хулигански подмигнула и повернулась к выходу с мостика. – До скорого, надеюсь, очень долгого и очень плодотворного нашего сотрудничества.

Такэда вежливо кивнул и хранил молчание, пока эскорт не проводил нежеланную гостью с мостика. Затем он всё же пересмотрел содержимое конверта. Всё то же самое. Стопка имперских газет за прошлые месяцы, в которых на первый взгляд не публиковали ничего, кроме одобренного министерством дезинформации беззубого и безликого пропагандистского материала.

– Командир, всё действительно так плохо? – вполголоса осведомился Харальд Катори.

– Всё ещё хуже, – откликнулся Такэда. – Не стоит вестись на её ум и безобидную внешность. Эта гиена пера с радостью выроет и обнародует любой залёт наших золотых девочек. И уж кому ещё, как не всем здесь присутствующим, знать, что ей для этого даже особо трудиться не придётся!

– О, – Харальд Катори скривился. – Вот как?!

– А узнаю, что кто-то дал ей интервью, – повысил голос Такэда, – разжалую и посажу!

Если на мостике кто и удивился такой эмоциональности командира, любые сомнения эти люди благоразумно сохранили при себе.

– Что ж, минна-сан, я вас ненадолго покину.