– Не жалко, – кивнул глубинник, – только у него уже и так все каре. Коршун, медведь, дракон и «подсолнух» с мечами. Я ж тебе рассказывал, забыл?

– А, точно. Это та самая лодка, вокруг которой политкомиссариат на пару с пропагандонами чего-то мутит? – припомнил хозяин кабинета. – Так, может, как раз наверх его поднять из этого дерьма? На флотилию для начала…

– Какой ты, Ваня, щедрый, когда не свое раздаешь, – усмехнулся Арнольд. – Как новые лодки у «Пяти крыш» просить, так «дивизиона хватит», а как место под базирование, так «пойми, крейсерам нужнее»…

– Тю, ну ты и вспомнил, – непритворно удивился Трубачев-Маэда. – То ж когда было. А для дела, если надо… могу завтра же шифрограмму в «Пять крыш» отбить.

– Нет, завтра не надо, – возразил глубинник. – У меня другая идея появилась. В рамках нашего ответного хода. Сейчас покажу. Подводные лодки у тебя в какой коробке были, с эсминцами?..

Часть вторая

Интерлюдия: К посадке непригодно

До конца полосы оставалось футов четыреста. Раньше там был неплохой пляжик и долгий пологий спуск в мелкую тёплую лагуну между атоллом и символической песчаной косой в полумиле мористее. Сейчас его перекрывали тёмной стеной бочки из-под горючки и пустая тара.

Борух Мацониевский недовольно рассматривал огрызок полосы. В промежутке между ним и бочками елозил туда-сюда почти на месте трофейный имперский асфальтовый каток.

Облезлый предтеча современной дорожной техники застал ещё прошлого императора, в нём то и дело что-то ломалось, а после того как остров три раза поменял хозяев, ещё и заметно добавилось пулевых отметин. Зато и починить этот выкидыш сельской кузни с калильным – никакой электрики – зажиганием могли даже плохо обученные новобранцы, при условии, что они хотя бы знали, с какой стороны держаться за кувалду.

Самое то для трижды благословлённой всеми святыми задницы мира, где скудный отряд строителей занимался поддержанием в порядке резервной полосы временного аэродрома из перфорированных стальных листов. Или приведением её в непригодность – как сегодня.

Какая блажь стукнула в голову высокому начальству, Мацониевский и понятия не имел. Очередной почти бессмысленный для крохотного гарнизона набор приказов армейского штаба Конфедерации требовал привести аэродром в непригодное для посадки состояние. Временно непригодное и подлежащее восстановлению обратно согласно первому же запросу в срок не больше полусуток. Не иначе кого-то из больших армейских шишек снова покусал страх перед имперскими дальними планерами десанта.

Негодному к строевой полусотнику тыловых строителей оставалось лишь утешать себя тем, что до заката осталось всего ничего, а в темноте на их полосу и благородный сядет очень сильно не всякий. А уж планер без аварии посадить и вовсе не получится. Да и не водят благородные такой силы планеры, не по рангу им!

– Левее бери! – прикрикнул Мацониевский. – Левее, эруфуярро ты поганое!

– Да, босс! – откликнулась тощая чернокожая и беловолосая аборигенша на облезлой металлической табуретке полудохлой строительной машины.