— Она тебе нравится?! — не заставило себя долго ждать очередное разоблачение

— С чего ты взяла?! — с убедительностью, на которую хватало скудного актерского дарования, Генрих надменно пожал плечами и вернулся за столик.

…

— Представляешь, он еще спрашивает — с чего я это взяла? — Ира негодовала искренне и горячо. После смерти матери она впервые увидела отца с женщиной и, конечно, ни на секунду не поверила в шитую белыми нитками версию. — Деловая встреча! Как бы ни так! У него свидание! И он специально привел эту тетку сюда, чтобы показать мне!

— Нам, — уточнил Андрей.

— Нам, — не отвлекаясь от хода размышлений, приняла уточнение Ира. — Эта Ира ему нравится, определенно нравится. Видишь, как он улыбается? А как в глаза смотрит?

Андрей изловчился и незаметно выглянул в зал. Тесть раскладывал на столе какие-то бумаги, вид имел самый сосредоточенный и на влюбленного идиота походил мало. Хотя стоило бы. Женщина, из-за которой разгорелся сыр-бор была очень эффектной.

— Ты злишься или довольна?

— Пока злюсь, но это от неожиданности. Если же у них сладится, буду очень довольна. Как думаешь, у папы есть шанс?

— Даже не знаю. Баба шикарная.

Диагноз Ирину не обрадовал:

— И я о том же. Уж больно она красивая. Впрочем, мой папа тоже ничего.

Андрей с сомнением окинул взглядом невнятную фигуру, аккуратную плешь и умный, но совершенно обычный профиль Генриха. Результаты ревизии не впечатляли, но озвучивать это было рискованно.

— Мужик он и есть мужик, — туманная сентенция нивелировала отличия мнений и поставила точку в разговоре. Ресторан требовал внимания, и молодые хозяева разошлись в разные стороны.

…

Обычно в оформлении документов девчонки проявляли весь свойственный молодости пофигизм, поэтому скромное количество ошибок, обнаруженных Генрихом, даже удивило Ирину.

— Все-таки я немного приучил вашу малолетнюю вольницу к порядку, — Сологуб полагал, что замечания и возвращенные на доработку договора могли хоть как-то впечатлить безалаберных Лару и Олю. Детская наивность. Большинство бумаг Ирине приходилось переделывать самой.

— Конечно, — Ира с тоской покосилась на портфель Генриха. Оттуда с неизменным постоянством появлялись все новые документы, глядя на которые уже хотелось выть от тоски. Еда, вино, тихая приятная музыка сделали свое дело — настроение испортилось окончательно. Впрочем, чему там было портиться, все и так было хреново.

«Неделю назад у меня была совсем другая жизнь. Я хотела вытащить журнал, к Севе приставала с глупостями. А теперь без работы, без сил, разбитая и опустошенная. Правда, у меня есть пара очень пристойных предложений, но по поводу их я сильно сомневаюсь. Вдруг это не мое? Что тогда?» — Отследить происхождение тяжких дум было несложно. Букет, переполнявших Иру, негативных эмоций дополнился еще одной составляющей — зеленой завистью. Так уж сложилось, что субботний вечер собрал в зале исключительно влюбленные пары. Во всяком случае, так можно было расценить: кокетливые улыбки, многообещающие взгляды, нежные прикосновения рук. Что на самом деле чувствовали, женщины и мужчины, явившиеся в ресторанчик, принадлежащий дочке Генриха, Ира, конечно, не знала. И судила об отношениях поверхностно. Но от того не менее радикально и предвзято: «У людей выходной, любовь, жизнь, праздник. Они отдыхают, наслаждаются, а не обсуждают договора». Ира горько вздохнула и опустила глаза. Вид благополучной части человечества ее удручал.

Генрих спрятал в портфель очередной документ и предложил:

— Еще вина?

— Пожалуй, — согласилась Ира и заставила себя еще раз улыбнуться.