|
Богарёв увидел в траве семейство белых грибов, – они стояли, сероголовые, на толстых белых ножках, и ему вспомнилось, с какой страстью он и жена в прошлом году предавались, собиранию грибов на даче. Сколько радости было бы, найди они тогда такое скопище белых грибов! Им-то не очень везло на этот счёт – большей частью приносили они домой сыроежки и козлята. Красноармейцы помылись в ручье. – Пятнадцать минут на обед, – сказал Богарёв старшине. Он медленно ходил меж деревьев, радуясь и печалясь беспечной красоте мира, шелесту листьев. Внезапно он остановился, при-слушался, оглянулся в сторону машины. Игнатьев играл на гитаре, остальные ели хлеб и кон-сервы и слушали. VI. Штаб полка В штабе собрался командный состав. Командир полка, Герой Советского Союза майор Мерцалов, участник финской войны, сидел за картой с начальником штаба Кудаковым, мужчи-ной лет сорока, лысым, медленным в движениях и речи. Командир первого батальона, капитан Бабаджаньян, в день приезда Богарёва страдал от зубной боли; днём он, разгорячившись, напился ключевой воды, и ему, как он выражался, «ло-мало всю челюсть». Командир второго батальона, майор Кочетков, добродушный и разговорчи-вый, всё посмеивался над Бабаджаньяном. Здесь же был помощник начальника штаба, красивый, плечистый лейтенант Мышанский. Полк получил боевую задачу. Он должен был при поддержке тяжёлой артиллерии нанести немцам внезапный удар во фланг, чтобы задержать движение противника в обход нашей армии и этим дать возможность выйти из мешка частям стрелкового корпуса. Мерцалов знакомил с заданием командиров и комиссаров батальона. К концу чтения пришёл вызванный командир разведывательного взвода Козлов, круглоглазый, веснущатый лейтенант. Здороваясь, он с необычайной лихостью щёлкал каблуками и брал под козырёк. Рапортовал он командиру полка громко, чеканя каждое слово, но круглые глаза его при этом улыбались лукаво и снисходительно-спокойно. Богарёв просидел всё заседание молча. Он находился под впечатлением ночного пожара и несколько раз встряхивал головой, словно желая притти в себя. В начале заседания командиры часто оглядывались на Богарёва, но затем привыкли и перестали его замечать. Бабаджаньян, улыбнувшись, словно его оставила зубная боль, сказал, обращаясь к Богарё-ву: – Мне нравится, товарищ комиссар: армия отступает, подумайте, армия целая, а батальон Бабаджаньяна наступать будет. Честное слово, мне нравится! Приехавший сосед, представитель гаубичного артиллерийского полка, хмурый подпол-ковник, всё время писавший что-то в блокноте, сказал: – Только, товарищи, должен предупредить вас, – расходование снарядов мы будем произ-водить в соответствии с нормой. – Ну, само собой, это ведь оговорено уставом, – проговорил Кулаков. Подполковник сказал: – Да, да, товарищи, нормы есть нормы! Бабаджаньян весело возразил ему: – Какие нормы! Я знаю одну лишь норму: победа! После делового обсуждения начался разговор о германской армии. Мышанский рассказы-вал о немецкой атаке в районе Львова. – Идут шеренгой плечо к плечу, не менее километра стеночка, представляете? И этак мет-рах в четырёхстах второй ряд такой же, а за вторым третий, – рассказывал Мышанский, – идут в высокой пшенице, у каждого автомат, и вот таким вот макаром. Наша полковая артиллерия их косит, а они идут себе да идут, прямо изумительно. Не кричат, не стреляют и не видно, чтобы пьяны, – валятся, валятся в пшеницу, а остальные шагают. Ну, я вам доложу, картина! Он стал вспоминать, как двигались тысячные колонны немецких танков по Львовскому и Проскуровскому шоссе, как ночью при свете зелёных и синих ракет высаживались немецкие парашютные десанты, как отряды мотоциклистов обстреляли один из наших штабов, как взаимодействуют между собой немецкие танки и авиация. Ему доставляло видимое удовольствие рассказывать об отступлении первых дней. |
