Черное кружево высокого воротника иной эпохи охватывало ее длинную шею, запястья исчезали в кружевной пене рукавов, а широкая юбка раскинулась вокруг ее стула. Украшенные черной эгреткой волосы были зачесаны наверх, что придавало ей слегка высокомерный вид. Весьма элегантные и сильно накрашенные, увешанные драгоценностями дамы с завистью разглядывали эту молоденькую девушку с бледным, едва тронутым пудрой лицом, на котором выделялись ясные глаза с темными, чуть подведенными тушью ресницами. Приглядывались к ней с разными чувствами и мужчины. Те, кто знал Рафаэля Маля и его сомнительную репутацию, удивлялись, что столь элегантная молодая женщина компрометирует себя в его обществе.
Самолюбию Леа льстило, что ее разглядывают. Она поздравила себя с тем, что у нее не оказалось модного платья. Стала более явственной разница, существовавшая, она это чувствовала, между теми дамами и ею. Таким же было мнение Рафаэля, который расхваливал ее со своей обычной неумеренностью.
— Браво. Вы самая красивая. Посмотрите, как все, особенно женщины, вас разглядывают. Так забавно! Откуда вы извлекли этот столь строгий, а одновременно, как говорят американцы, такой «sexy» туалет? Рядом с вами немногие находящиеся здесь светские женщины выглядят кокотками. Благодарю вас, что вы так прекрасны! Официант, шампанского! Лучшего года.
— Хорошо, месье.
— Следует достойно отметить нашу встречу. Ваши тетушки показались мне совершенно очаровательными. Кажется, одна из них была больна?
— Ей лучше, — торопливо сказала Леа.
— Я очень рад. А вот и шампанское. Из-за войны, лишившей нас уличного освещения, вы не сможете полюбоваться Нотр-Дам, Сеной и островом Сен-Луи. Но, обещаю, что здешняя кухня компенсирует то, что вы не наслаждаетесь открывающимся обычно видом. Вы находитесь в самом старом ресторане Парижа. И в одном из самых славных.
Леа присмотрелась к своему спутнику. Он сильно изменился со времени их последней встречи: располнел, смокинг стал маловат. У него был сероватый цвет лица, как у человека, ведущего ночной образ жизни. Выглядел он встревоженным и курил сигарету за сигаретой.
— Угостите меня.
— Я думал, вы не курите, — заметил он, протягивая открытый портсигар.
Леа взяла сигарету с золотым обрезом. К ней подскочил метрдотель, чтобы дать огня.
— Спасибо, — выдыхая дым, произнесла она.
— Вам нравится?
— Откуда они? У них странный вкус.
— Из Турции. Посыльный из гостиницы «Крийон» доставляет их мне целыми коробками. Если вам нужно, могу достать.
— Спасибо, они мне определенно не по средствам.
— Кто говорит о расчетах между нами? Вы мне заплатите позже.
— Нет, спасибо. Я бы предпочла пару хорошей обуви.
— Только скажите, я могу вам найти. Уточните, что вы предпочитаете — лодочки, ботинки или сандалии.
Могу вам все доставить. Хотите соболя, мех сурка, шелковые чулки, кашемировые свитера, пальто из верблюжьей шерсти?
— Чем вы занимаетесь?
— Это, красавица моя, секрет. В общем, моим клиентам безразлично, откуда товар. Они довольствуются тем, что платят… И всего хорошего. Поверьте мне, чем меньше об этих делишках знаешь, тем спокойнее.
Официант разлил шампанское.
— Выпьем за вашу красоту!
Не отвечая, Леа наклонила голову и залпом осушила свой бокал.
— Послушайте, дорогая. Это не лимонад. Такое вино надо бы распробовать. Чего бы вы хотели отведать?
— Я хочу даров моря, много даров моря. А еще ту легендарную утку с кровью, о которой столько слышала.
— Прекрасный выбор. Я возьму то же самое.
Чуть погодя на их столике появилось роскошное блюдо устриц, морских ежей, мидий и средиземноморских ракушек. |