Леа устроилась между Жаном Кокто и Рафаэлем. Все еще продолжавший дуться танцовщик сел рядом с шофером.

В молчании ехали они по пустынным набережным. В ясной холодной ночи черная масса Нотр-Дам, казалось, оберегала город. Ее образ напомнил Леа приезд в Париж вместе с отцом. Как давно это было…

Свернув на улицу Сен-Пер, они направились дальше по Лилльской улице. Вскоре машина проехала широкие ворота, охранявшиеся немецкими часовыми, и остановилась перед лестницей особняка.

Жан Кокто галантно помог Леа выйти из автомобиля.

— Где мы? — осведомилась она.

— В особняке, который Бонапарт подарил Жозефине.

Они поднялись по ступеням лестницы. Гардины застекленной двери зашелестели, раздвигаясь. На них обрушились волны света, тепла, духов. Слуги в ливреях освободили их от пальто. Леа не без сожаления отдала своих чернобурок. С детским восхищением она оглядывалась вокруг. Но в то же время ей никак не удавалось избавиться от чувства неловкости, портившего ей настроение.

— Где мы? — снова спросила она.

— В посольстве Германии.

Это было, как удар в солнечное сплетение. Она невольно попятилась назад. Рафаэль остановил ее, увлекая в сторону сверкающих залов.

— Я хочу уйти!

— Так вы со мной не поступите. В любом случае уже слишком поздно. Вот и посол.

Еще молодой красивый мужчина, весьма элегантный в скрывающем легкую полноту смокинге, приветствовал Жана Кокто:

— Дорогой друг, для меня всегда радость принимать в моем доме такого поэта, как вы.

— Ваше превосходительство…

— Представьте меня вашим друзьям.

— Ваше превосходительство, это Серж Лифарь, о котором вы уже слышали.

— Конечно, я восхищен вашим искусством, месье.

— Ваше превосходительство…

— Писатель и журналист Рафаэль Маль.

— Я знаю этого месье.

Не подав руки, посол прошел мимо.

Щеки Рафаэля чуть вспыхнули, он натянуто поклонился.

— А кто эта восхитительная девушка? Не будущая ли исполнительница одного из ваших шедевров?

— Позвольте вам представить мадемуазель Леа Дельмас. Леа, представляю вас его превосходительству господину Отто Абецу, послу Германии в Париже.

Леа не решилась отвергнуть протянутую ей послом руку. Фамильярно взяв ее под руку, посол на превосходном французском сказал ей:

— Пойдемте, мадемуазель, я вас представлю своей жене. Уверен, что вы прекрасно найдете общий язык.

Госпожа Абец приветствовала Леа самой очаровательной улыбкой.

— Моя дорогая, у вас весьма оригинальное платье. Мне нужно взять адрес вашего портного.

И, не ожидая ответа, двинулась навстречу новым гостям. Леа осталась одна в центре гостиной, а вокруг кружились, смеясь и болтая, элегантные надушенные люди с бокалами в руках. Почти все посматривали на тоненькую юную девушку, чью бледность подчеркивала странная широкая черная юбка. Под этими взглядами Леа напряглась, радуясь, что длинное платье скрывает старые и противные черные с золотом лодочки Лизы. Не пытаясь спрятать свое любопытство, она пристально вглядывалась в толпу, внешне такую веселую и непринужденную, такую счастливую от того, что находится здесь. Роскошные туалеты женщин, их драгоценности привносили яркие штрихи в черную массу костюмов мужчин.

— Удивительно, не правда ли? — шепнул ей на ухо Рафаэль.

— Что же здесь удивительного?

— Все эти люди льстятся к врагу.

— А вы, что вы здесь делаете?

— О, я всего лишь жалкий земляной червь. К тому же, как я вам уже говорил, люблю победителей.