И я задохнулась. Ощущая запах мороза, привкус чего-то терпкого, ощущая вкус страсти, той самой, о которой пишут в романах, считая чем-то нереальным, той, что сводит с ума, той, что лишает разума напрочь. И мне следовало прекратить это, оттолкнуть его, остановиться, передохнуть как минимум, но ладони, что упирались в грудь дракона, в попытке отстранить его, вдруг скользнули вверх, обнимая шею, заставляя прижаться сильнее, и отдавая меня в полную власть того, кто и так имел абсолютную власть едва ли не с рождения.

И вдруг все каменные стены несокрушимой власти рухнули, едва Арнел едва слышно попросил:

– Поцелуй меня.

Я распахнула глаза, обнаружив только сейчас, что мы светимся – я и он. Голубое призрачное сияние охватывало нас обоих, освещая все вокруг, но я понятия не имела, что тут в округ находится – сияние не мешало мне видеть главное – видеть дракона. Напряженного, натянутого как струна, удерживающего себя неимоверным усилием силы воли, и от этого напряжения его мышцы казались стальными, а сам он… о, как ни странно на ум пришло лишь сравнение с клинком стали, который удержали усилием воли за миг до нанесения фатального удара.

– Зачем вам это, лорд Арнел?

Он, вероятно мог бы сказать многое. Но пристально глядя мне в глаза, не потребовал, не приказал, не заставил… только просьба:

– Пожалуйста.

Мы летим где-то под облаками, я и удерживающий меня на своих коленях дракон, весь экипаж заливает голубое сияние, что, похоже, уже давно связывает нас двоих, а я лишь сейчас поняла это. И я совершенно четко осознаю всю аморальность происходящего, я точно знаю, что не имею права на подобное, мне известно, что я никогда не прощу себе этого…

Но немая просьба в его глазах…

Мое стремительно бьющееся сердце…

Чувство единения, внезапно затмившее все реалии, все нормы, всю мою жизнь…

И очень медленно, не отрывая взгляда от глаз лорда Арнела, я потянулась к его губам.

Легкое прикосновение. Тихий стон дракона. Я прикасаюсь сильнее, словно хочу попробовать на вкус, а быть может получить пусть минутное, но затмение твердящего о недопустимом разума, опьянение, дарящее легкость и чувство забытья, чувство полета, нарастающее в груди, такого, словно выпила крепкого терпкого вина, и теперь просто хорошо и не хочется больше думать ни о чем…

– Вы мой яд, – прошептала, вновь прикасаясь к его губам, – вы мой опиум, лауданум, морфий.

– Звучит как признание, – хрипло выдохнул лорд Арнел, – но почему-то, оптимизма не внушает.

Я грустно улыбнулась в ответ.

Это был последний поцелуй. Последний, я поклялась себе в этом. И ощущение тепла, согревающего изнутри, забытья, накатывающего волнами, нежности – накрывающей с головой, и предчувствия чего-то, чего-то невероятного, яркого, ослепительного, чувственного и такого нужного… вдруг исчезло, оставляя пустоту в душе.

И когда я отстранилась от лорда Арнела, сожаления были лишь частью моих ощущений, потому что второй частью являлась четкая убежденность – «так надобно поступить».

– Значит, я твой наркотик? – тихо спросил дракон.

– Да.

Короткий и четкий ответ, расставляющий все по своим местам.

– А теперь отпустите меня.

Он молча разжал руки.

Поднявшись, я пересела на противоположное сидение, оказавшееся не в пример шире, и вероятно увеличенное для того, чтобы по мере необходимости превращаться в походную кровать. Забралась с ногами, закуталась в плащ, посмотрела на того, кто сидел напротив. Нам все так же не требовалось освещения, хотя уверена, оно тут имелось, – между нами все так же было сияние. Вокруг него, вокруг меня, и широкой связующей даже не нитью – полотном, провисшим посередине.