Но он все еще не давал Харпириасу втянуть себя в сколько‑нибудь конкретные переговоры.

Он и правда, как говорил Коринаам, не любил, чтобы его торопили.

По приказу Харпириаса метаморф тактично сформулировал просьбу обсудить благополучие заложников, но Тойкелла ответил холодно и кратко, и даже Харпириас понял, что это был отказ.

Он посмотрел на Коринаама.

– Он сказал – нет, правда?

– Король хочет заверить вас, что все ваши желания будут исполнены, но он утверждает, что сейчас не время говорить об этом. Он собирается через три дня устроить охотничью вылазку, и удача от него отвернется, если он займется решением каких‑либо важных вопросов до своего возвращения.

– И сколько же это займет времени? Неделю? Месяц?

– Два дня. Один день на подъем, один на обратный спуск Может быть, потребуется третий день, если не повезет сразу встретить животных.

– Клянусь Повелительницей! Если так будет продолжаться, мы никогда не…

– Вы приглашены составить ему компанию, – непринужденно продолжал Коринаам. – Я советовал бы вам принять приглашение. Королевская охота в середине лета – это большой и священный праздник для этих людей, и он оказывает вам большую честь, приглашая присоединиться к ним.

– Ну, тогда ладно, – ответил Харпириас, несколько смягчившись. Тем не менее задержка выводила его из себя.

Остальная часть утренней аудиенции была посвящена предстоящему походу. Позже, когда они с Коринаамом возвращались в свой дом, Харпириас спросил:

– Это ты научил девушку, как произносить слова вроде «пожалуйста» и «я войти», да?

– Я чувствовал, что положение становится угрожающим. Она нуждалась в моей помощи.

– Угрожающим для кого?

– Король очень разгневался, что ей не удалось вас соблазнить в первую ночь. Он счел это чем‑то вроде предательства с ее стороны. Всегда опасно вызвать гнев вождя дикарей.

– И ты думаешь, он бы ее убил, если бы я не позволил ей…

– Такая возможность существовала. С моей стороны было самым разумным не рисковать.

Король твердо решил настоять на своем. Он послал бы к вам другую женщину, если бы эта не добилась успеха.

– Ты, несомненно, прав, – согласился Харпириас. Затем, еще через несколько шагов, у него мелькнула новая мысль, и он спросил метаморфа:

– Ты случайно не знаешь, что означает отинорское слово «шабиликат»?

– Что?

– "Шабиликат", – повторил Харпириас. – Или что‑то в этом роде. Это слово она произнесла в тот момент, когда мы с ней были… когда уже собирались…

– Произнесите его еще раз.

Харпириас произнес слово еще раз, медленно и тщательно выговаривая.

Коринаам ответил не сразу. Затем начал смеяться, Харпириас никогда раньше не слышал его смеха. Он начинался тихим звуком, идущим изнутри, и быстро перешел в громкий хохот.

– Значит, это смешное слово, да?

– Скорее неприличное. Такое… жутко… грязное… – Казалось, Коринаам положительно наэлектризован этим словом. – Конечно, вы его ужасно коверкаете. Оно звучит, как… – И он выдал нечто такое, в чем было то же самое количество слогов, только еще нанизано невозможное количество зубодробительных согласных, сваленных в кучу словно булыжники. – Это больше похоже на то, что она произносила?

– Наверное. Что это означает?

Коринаам колебался. Он подхихикивал так, что Харпириасу захотелось дать ему пощечину.

– Я не могу произнести этого вслух. Это слишком непристойно.

– Давай, говори.