комнату, а в другую - поменьше. За письменным столом низкорослый щекастый

человек с блестящей лысиной. Знаком отослав стражника, он указывает мне на

стул возле письменного стола и предлагает закурить. Первая сигарета за

шесть месяцев. Хорошо, что я успеваю сесть. Иначе наверняка свалился бы -

так меня шатнуло.

   Щекастый терпеливо выжидает, пока я сделаю несколько затяжек, потом

говорит, добродушно усмехаясь:

   - Ну, поздравляю вас. Вашим мукам приходит конец.

   - В каком смысле?

   - Мы возвращаем вас в Болгарию.

   Меня охватил такой неподдельный ужас, что человек за столом, будь он

даже круглым идиотом, и то, наверно, заметил бы это. Но хотя щекастый

наблюдает за мной очень внимательно, он и виду не показывает, что

обнаружил во мне какие-то перемены.

   - Ну и как, вы довольны?

   Я молчу, силясь подавить испуг, потом машинально делаю затяжку и

медленно произношу:

   - Значит, отсылаете, чтоб меня ликвидировали... Но скажите, ради

бога, что вы от этого выиграете?..

   - Да будет вам! - успокоительно машет рукой щекастый. - Никто вас не

ликвидирует, самое большее - поругают слегка за то, что не выполнили

задание. Но вы им объясните, что в Греции дураков нет. Верно?

   И опять добродушно усмехается.

   - Послушайте! - восклицаю я взволнованно. - Уверяю вас, что меня

ликвидируют! Пожалуйста, не возвращайте меня туда!

   - И это возможно! - неожиданно соглашается человек за столом. - Но в

таком случае вас сгноят в здешних тюрьмах. Мы в болгарских коммунистах не

нуждаемся. У нас своих хватает.

   - Никакой я не коммунист. Иначе зачем бы я бежал. Если находите

нужным, отправьте меня в тюрьму, только не отсылайте меня туда! В тюрьме

все-таки живешь...

   - Решено, - весело бросает толстяк. - Хотя там вас ждет такая жизнь,

что вы сами предпочтете смерть.

   Потом вдруг добавляет, уже иным тоном:

   - Лучше сознайтесь. Сознайтесь, и я торжественно обещаю сразу же вас

вернуть. Ничего мы вам не сделаем. Никакого преступления вы совершить не

успели, так что получится вроде от ворот поворот...

   - Но поймите же, ради бога, не в чем мне сознаваться! - кричу я в

отчаянии. - Я вам сказал чистую правду: бежал, чтоб пожить на свободе!

Бежал, потому что там для меня нет жизни! Бежал, бежал, вы понимаете?!

   Человек выбрасывает вперед свою пухленькую руку, как бы защищаясь от

моей истерии, а другой нажимает кнопку звонка.

   - Уведите его!

   Страж выводит меня за дверь, тумаком указывает направление, и я иду

по длинному пустому коридору, пытаясь собраться с мыслями. А какой-то

смутно знакомый голос издевательски шепчет мне на ухо: "Ступай пожалуйся

отцу с матерью!"

   Это было перед обедом, а сейчас уже вечер, и никто ко мне не

приходит. Будто все на свете забыли обо мне, кроме моего соседа, который

неукоснительно напоминает каждые пять минут, что я предатель. Обо мне

забыли. И все же я уверен: стоит мне попытаться уснуть, как тут же придут

меня будить.

   Постель на топчане отвратительно грязная, насквозь  пропитанная

человеческим потом. Я лежу на спине, чтоб держать нос подальше от вонючей

дерюги, и стараюсь не думать о том, что меня ждет. Все возможные варианты

я уже перебрал в уме и решил, как действовать в каждом данном случае, так

что с этим покончено. Больше ломать голову не имеет смысла, это только

утомляет. Так же, как нападки соседа по камере.