У них жилища есть,

         У них есть хлеб,

         Они с молитвами

         И благостны и сыты.

         Но есть на этой

         Горестной земле,

         Что всеми добрыми

         И злыми позабыты.

         Мальчишки лет семи-восьми

         Снуют средь штатов без призора,

         Бестелыми корявыми костьми

         Они нам знак

         Тяжелого укора.

         Товарищи, сегодня в горе я,

         Проснулась боль в угасшем скандалисте,

         Мне вспомнилась

         Печальная история –

         История об Оливере Твисте.

         Я тоже рос,

         Несчастный и худой,

         Средь жидких,

         Тягостных рассветов.

         Но если б встали все

         Мальчишки чередой,

         То были б тысячи

         Прекраснейших поэтов.

         В них Пушкин,

         Лермонтов,

         Кольцов,

         И наш Некрасов в них,

         В них я.

         В них даже Троцкий,

         Ленин и Бухарин.

         Не потому ль моею грустью

         Веет стих,

         Глядя на их

         Невымытые хари.

         Я знаю будущее.

         Это их…

         Их календарь…

         И вся земная слава.

         Не потому ль

         Мой горький буйный стих

         Для всех других

         Как смертная отрава.

         Я только им пою,

         Ночующим в котлах,

         Пою для них,

         Кто спит порой в сортире.

         О, пусть они

         Хотя б прочтут в стихах,

         Что есть за них

         Обиженные в мире.