|
Его отследили спутники и зафиксировали сейсмографические датчики, что позволяло вычислить место падения. Его траектория была даже снята любительской кинокамерой. Нью-йоркский Музей естественной истории совместно с правительством Дании наняли Масангкея, чтобы он нашел метеорит. Масангкей привлек Макферлейна. Они нашли Торнарссак, но это потребовало гораздо больше времени и стоило гораздо больше денег, чем они ожидали. Они залезли в долги. Нью-йоркский музей это игнорировал. Но все осложнялось еще трениями, возникшими между Масангкеем и Макферлейном. Макферлейн экстраполировал орбиту Торнарссака на основании данных спутника и пришел к выводу, что метеорит летел по гиперболической орбите. Это означало, что камень пришел из пространства за пределами Солнечной системы. Он думал, что это межзвездный метеорит, который он искал всю свою жизнь. Масангкей же ужасно нервничал из-за недостаточности ассигнований и не хотел его слушать. Много дней они ждали, охраняя метеорит, но денег все не было. Наконец Масангкей уехал, чтобы пополнить запасы и поговорить с датскими чиновниками. Он оставил Макферлейна с камнем и, к сожалению, со спутниковой антенной. Насколько я понимаю, у Макферлейна произошел психологический срыв. Он остался в одиночестве на неделю. Ему стало казаться, что нью-йоркский музей не сможет обеспечить дополнительное финансирование и метеорит в конце концов будет кем-нибудь похищен, разбит и продан на черном рынке, а он больше никогда его не увидит и не сможет изучать. С помощью спутниковой антенны он связался с известным ему японским коллекционером, который мог купить метеорит целиком и хранить его. Короче, он предал своего коллегу. Когда Масангкей получил дополнительное финансирование и вернулся с припасами, японцы уже там побывали. Они времени не теряли и быстро увезли метеорит. Масангкей почувствовал себя обманутым, а научный мир обозлился на Макферлейна. Ему этого так и не простили. Брамбелл сонно кивнул. История была интересной. Из нее могла бы получиться хорошая, увлекательная новелла. Джек Лондон мог бы прекрасно ее использовать. А еще лучше — Конрад. — Меня беспокоит Макферлейн, — сказал Глинн, врываясь в его мысли. — Мы не можем допустить, чтобы здесь произошло нечто подобное. Это все погубит. Если он смог предать брата своей жены, он, не задумываясь, предаст Ллойда и ЭИР. — Зачем ему это? — Брамбелл зевнул. — У Ллойда глубокие карманы, и он с готовностью подписывает чеки. — Макферлейн, конечно, наемник, но здесь дело много сложней. Метеорит, который мы хотим заполучить, обладает некоторыми очень странными особенностями. Если Макферлейном снова завладеет старая идея в связи с этим метеоритом, как это случилось в связи с Торнарссаком… — Глинн замялся. — К примеру, вдруг нам придется воспользоваться аварийным сбросом, что произойдет в самой экстремальной ситуации, когда на счету каждая секунда. Я не хочу, чтобы кто-то пытался этому помешать. — Какова моя роль в этом? — Вы занимались психиатрией. Я хочу, чтобы вы внимательно читали эти периодические рапорты. Если вы заметите любую причину для беспокойства, особенно начальные признаки срыва, подобного предыдущему, пожалуйста, дайте мне знать. Брамбелл снова просмотрел обе папки, старую и новую. Содержимое старой папки было странным. Удивляло, откуда Глинн получил всю эту информацию. Сомнительно, что это были данные психиатрических или медицинских обследований. Многие отчеты были подписаны именами без указания принадлежности к врачебному званию. Некоторые вообще не были подписаны. Каков бы ни был источник, он имел очень сильный душок. Брамбелл наконец посмотрел на Глинна и захлопнул папку. — Я просмотрю это, да и к нему самому буду присматриваться. Я не уверен, что мое мнение относительно происшедшего совпадет с вашим. |
