Следует секундная пауза, в течение которой эти простые слова наконец находят путь до ее сознания, и девушка начинает неистово мотать головой:

Нет, нет, ты не можешь уйти от меня, — произносит она до странности спокойным голосом, — так не должно быть. Ты любишь меня! Мы собираемся пожениться! Нет, ты не можешь уйти… Скажи, что это просто нелепая шутка, Доминик, ты ведь разыгрываешь меня, не так ли?

Нет, это не шутка: я ухожу… прямо сейчас.

Нет, — девушка продолжает мотать головой, словно желая выветрить сами эти слова из собственной головы, — ты никуда не уйдешь! Я тебе не позволю, — и она рывком сдергивает с кровати распахнутый чемодан, вещи из которого веером взметаются в воздух и в беспорядке падают на пол.

Это меня не остановит, Ванесса, — спокойно произносит Доминик. — Я все равно уйду, и для тебя, поверь, так будет только лучше.

Нет, не будет, — в сердцах восклицает она, мгновенно утрачивая все свое спокойствие, — я люблю тебя, Доминик, а ты хочешь меня оставить: о каком благе, по-твоему, здесь может идти речь?! Ты нужен мне… Прошу тебя, не бросай меня! Нам было так хорошо вместе…

Ванесса…

Она, должно быть, видит непреклонность в глазах бывшего жениха, поскольку умоляющее выражение лица в миг сменяется злобной гримасой, и она громко выкрикивает:

Ненавижу эту шлюху Джессику! Эту проклятую злобную тварь, непонятно чем приворожившую тебя… Это ведь из-за нее ты уходишь, не так ли? Скажи мне правду, я должна это знать.

Доминик смотрит на ее исковерканное злобой лицо и почти жалеет эту красивую девочку с ненавистью в глазах.

Я люблю ее, Ванесса, — отвечает он просто. — Прости, что причинил тебе боль.

Его слова лишь еще больше распаляют ее злобу:

Переспи с ней, — произносит она с клокотанием в горле. — Переспи и забудь… Я позволяю тебе это, я даже закрою на это глаза… мы оба закроем на это глаза и сделаем вид, что ничего не случилось… Переспи с ней и возвращайся ко мне!

Такого Доминик точно не ожидал: что это, проявление крайнего цинизма или всепрощение истинной любви? Ответа у него нет да и в целом сказать ему нечего. Но Ванесса истолковывает его молчание иначе и потому со странным блеском в глазах произносит:

Ты ведь уже это сделал, не так ли? Этой самой ночью… ты был с этой шлюхой этой самой ночью! — она делает отчаянный бросок, пытаясь вцепиться ему в волосы, но Доминик успевает перехватить ее руки. — Ты поимел ее и все равно пришел собирать чемодан? — шипит она ему прямо в лицо — их глаза так близко, что Доминик видит пульсирующие толчки ее угольно-черных зрачков. Пульсация ненависти… Не любви. — Поимел эту старую шлю…

Заткнись, — грубо одергивает он ее, впервые в жизни повысив голос на женщину. — Да, я был с ней этой ночью, — произносит он твердым, почти ледяным голосом, — и знаешь, Ванесса, это было лучшим событием во всей моей чертовски унылой жизни!

Они сверлят друг друга такими непримиримыми взглядами, как будто бы ничто прежде не связывало их воедино, как будто бы они два чужих человека, внезапно столкнувшихся на бескрайнем жизненном пути.

Хочешь ее, так уходи, — с вызовом выкрикивает Ванесса. — Мне не нужны объедки этой су… — она не успевает договорить, так как Доминик сильнее сжимает ее узкие запястья, и девушка испуганно вскрикивает.

Он тут же разжимает пальцы, и Ванесса отскакивает от него на другую сторону комнаты, демонстративно растирая свои руки.

В этот момент раздаются шаги за дверью и следом за вежливым стуком на пороге появляется Михаэль Вайс.

Что у вас здесь происходит? — хмурит он свои кустистые брови, осматривая разоренный чемодан и вещи разбросанные по всей комнате.