|
Глава I КОГДА БОГИ МОРГАЮТ 1 Сон отпускал меня неохотно, словно обделенная ласками любовница. Было трудно вынырнуть из пуховой тучи забытья, сулящей все радости, какие только могут прийти на ум. Еще трудней было разлепить ресницы и взглянуть на потолок, расписанный блудливыми павлинами и не менее блудливыми богами, часть из которых я не раз заставал в самый разгар подобных развлечений, после чего приходилось либо раскланиваться, либо присоединяться. За окном приглушенно шумела Обитель Тридцати Трех. Это удивило меня. По идее, едва мои веки дрогнут, крылатые гандхарвы-сладкопевцы должны во всю глотку славить величие и славу Индры-Громовержца, Стосильного, Стогневного, Могучего-Размогучего, Сокрушителя Твердынь и так далее. Короче, меня. Надо будет приказать князю моих горлопанов: пускай проследит, кто из гандхарвов оплошал, и организует виновникам по земному перерождению. Годков на семьдесят-восемьдесят, не меньше. Поплавают крокодилами в Ганге, поплачут горючими слезами… или пусть их. Что-то я сегодня добрый. Подхватившись на ноги, я - как был, в одной набедренной повязке - вихрем вылетел из опочивальни, пронесся мимо разинувших рот карл с опахалами и простучал босыми пятками по плитам из ляпис-лазури, покрывавшим пол зала. Пышногрудая апсара в коридоре вытирала пыль с подоконника, украшенного тончайшей резьбой: я убиваю Змия, я убиваю Вихря, я убиваю кого-то еще, такого мелкого, что и не разберешь-то… Облокотиться о льстивый подоконник всегда казалось мне удовольствием сомнительным, особенно когда удовольствия несомненные находятся под рукой. Я походя шлепнул красотку по седалищу, достойному быть воспетым в историях похождений этого проходимца Камы, разящего куда ни попадя из цветочного лука, - апсара взвизгнула, я издал страстный стон и в три прыжка оказался у притулившегося сбоку фонтанчика. После чего плеснул себе в лицо пригоршню-другую ароматной воды и обернулся. Такого ужаса, какой полыхал в миндалевидных глазах апсары, я не видел со времен уничтожения Вихря. Проклятый червь… впрочем, речь не о нем. Моя улыбка дела отнюдь не поправила. Скорее наоборот. Апсара по-прежнему стояла, зажимая рот ладонью, и глядела на меня, как если бы я только что на ее глазах засунул обе руки по локоть в человеческий труп. - Ну, чего уставилась? - с нарочитой грубостью бросил я. Любого из дружинников гроза в голосе Владыки мигом привела бы в чувство, апсара же совсем потеряла дар речи и только часто-часто заморгала, указывая попеременно на меня и на злосчастный фонтанчик. - В-в-в… - дрогнули пухлые губы, предназначенные исключительно для поцелуев и любовных восклицаний. - В-в-владыка!.. Вы умылись!.. Сердоликовое ожерелье на ее шее брызнуло россыпью оранжевых искр - и в испуге погасло. - Умылся, - воистину сегодня моему терпению не было предела. - И сейчас еще раз умоюсь. Тебе это не по вкусу, красавица? Ты предпочитаешь грязных владык?! - Нет, господин, - кажется, она мало-помалу стала приходить в себя. - Просто… раньше вы никогда этого не делали! Теперь настала моя очередь разевать рот и застывать столбом. - Не делал? Ты уверена?! - Разумеется, господин! Сами знаете: грязь не пристает к Миродержцам, к таким, как вы. Умываться?.. Ну разве что при посещении кого-то из смертных, когда вам поднесут «почетную воду»! И то вы больше вид делали… - А так никогда? - На моей памяти - никогда, господин! Я задумался. |
