|
Странно. Поступок еще минуту назад казался мне совершенно естественным, но слова апсары совсем сбили меня с толку. Действительно, сосредоточившись, я не мог вспомнить ни одного случая утреннего умывания. Омовения - да, но омовение вкупе с тесной компанией в водоеме, под щебет пятиструнной вины и ропот цимбал… Это скорее церемония, радующая душу, чем потребность в чистоте. А ополоснуть лицо, чтобы сбросить дрему и вернуть ясность взгляда заспанным глазам… Нет, не помню. Хотя мало ли чего мы не можем вспомнить только потому, что давно перестали замечать мелочи обыденности?
Так и не придя ни к какому выводу, я игриво ущипнул апсару за обнаженную грудь, рассмеялся, когда она всем телом потянулась ко мне, и двинулся дальше. У лестницы, ведущей на первый этаж, облокотясь о перила балкончика, стоял величественный старик. Несмотря на жару, облачен он был в складчатую рясу из плотной кошенили и украшен цветочными гирляндами - шедевр ювелиров, от живых и не отличишь! Космы бровей вздымались снеговыми тучами над Химаватом, узкий рот был скорбно поджат, как обычно, а обвислые щеки в сочетании с крючковатым носом делали старца похожим на самца горной кукушки. Брихас, Повелитель Слов, великий мудрец и мой родовой жрец-советник, которого я в минуты хорошего настроения звал просто Словоблудом. Он не обижался. Он вообще никогда не обижался. Может, потому, что был существенно старше меня и любого из Локапал-Миродержцев - а это, поверьте, много значит. - Я счастлив видеть Владыку в добром расположении духа. - Уж с чем, с чем, а со словами Брихас обращался легко и непринужденно. - Душа моя переполнена блаженством, и осмелюсь доложить: во внутреннем дворе достойнейшие из бессмертных риши [2] уже готовы совершить обряд восхваления. Соблаговолит ли Владыка присутствовать? Что-то в голосе жреца насторожило меня. Словно, повторяя заученные фразы, Словоблуд исподволь присматривался ко мне. И не как пугливая апсара. Скорее как присматривается отец к внезапно выросшему сыну или даже как мангуста - к замершей в боевой стойке кобре. - Соблаговолит ли Владыка присутствовать? - вкрадчиво повторил Брихас. - Тогда я озабочусь, чтобы сюда доставили одеяния, достойные… Переполнявшее его душу блаженство отчетливо булькнуло в глотке, заставив дернуться костистый кадык. - Не соблаговолит, - я улыбнулся, отбрасывая странные подозрения, и еще подумал: не часто ли я улыбаюсь за сегодняшнее утро? - Тогда я велю мудрым риши начинать не дожидаясь? - Валяй! Только предварительно прикажи выяснить: почему при моем пробуждении молчали гандхарвы? - Увы, Владыка, - накажи истинно виновных, но пощади покорных чужой воле! Гандхарвы молчали согласно моему приказу… - Причина? - коротко бросил я. - Вчера Владыка был раздражен зрелищем Великой Битвы на Поле Куру, длящейся уже две недели, и лег спать, оставаясь гневным. Поэтому я и рискнул отослать певцов-гандхарвов, предполагая, что по пробуждении… Все было ясно. Предусмотрительный советник решил убрать безвинных певцов из-под горячей руки господина. Можно было выкинуть из головы нелепые подозрения и обрадовать своим появлением кого-нибудь еще, кроме пугливой апсары и достойного Брихаса. Все было ясно, ясно и безоблачно. И все-таки: когда я побежал вниз по ступенькам, укрытым ворсистым ковром, так и не дослушав до конца объяснения Словоблуда, - жрец сверлил мне спину пристальным взглядом, пока я не свернул во внешний двор. Я чувствовал этот взгляд. |
