|
— Так вот, «жарки» безжалостно испаряют жижу, а она постоянно появляется вновь и вновь, восполняя потери. Мы делаем замеры в течение года: колебание уровня жижи — не более десяти сантиметров. В течение года. Вы осознаете, что это означает? У края канавы на тележке стоял металлический шкаф с бодро помигивающим электрооборудованием. Рядом на второй тележке мирно дремало устрашающее стеклометаллическое устройство, похожее на храм, который построили за десять лет, а потом на протяжении еще пятисот лет множество раз перестраивали. В центре нагромождения я заметил баллон с надписью: «Осторожно! Жидкий кислород!». От нее вниз, к жиже, тянулось несколько шлангов. Глянцевитый бок цистерны отражал разноцветную иллюминацию электрошкафа, но на самом агрегате не горела ни одна лампочка. По соседству немо пялились на канаву два мощных прожектора. На другой стороне канавы за переносным столиком спиной к нам сидел худощавый парень с короткой стрижкой. Он выщелкивал симфонию на клавиатуре старенького ноутбука, а экран источал бледное свечение. Вдруг парень заговорил: — Енов, вы должны были поставить последний датчик три минуты назад. Вы что там, решили искупаться? — По голосу я понял: нет, ребята, это никакой не парень, это женщина. И притом достаточно нервная. Чуть позже я узнал, что носит она простоватую украинскую фамилию Жилко. — Да, Жанна Афанасьевна… я тут… как бы вам сказать… — донесся чей-то голос из канавы. — Членораздельно, ефрейтор! Скажите членораздельно! — Да тут, Жанна Афанасьевна, целое скопление артефактов… Вон там «кристалл», а «мамины бусы» я уже взял… — Превосходно. А теперь вылезайте оттуда, да побыстрее! Над краем канавы появились две руки, и в каждой было зажато по артефакту. Потом выплыла счастливая рожа в военсталкерском берете. — Ыва! — гаркнул ефрейтор Енов, страшно довольный. Женщина устало вздохнула и спросила у военсталкера из канавы: — Ну и сколько вы уже служите в Зоне, ефрейтор? — Десятый день пошел! — Могли бы сообразить, что нельзя просто так хватать артефакты без разрешения ответственного за вас лица! — Я ж не себе в карман, я только ради науки! — обиженно прогундосил тот, выкарабкиваясь наружу. — «Ради науки» у нас свободен один, и притом самый маленький, контейнер. Допустим, «мамины бусы» мы разместили именно в нем. Куда прикажете сунуть «кристалл»? — Да я в вещмешке подержу! Или в котелок… — Стоять! — рявкнула женщина. — Да я… — Исполнять приказ! — правильным командным голосом отдал распоряжение Осипенко. Енов застыл на месте. — Товарищ солдат, — с той же усталой интонацией монотонно произнес Гетьманов, — во-первых, не забудьте вколоть себе антидот, поскольку «кристалл» радиоактивен, а вы еще, наверное, детишек иметь хотите… Енов бросил «кристалл» на землю. — …во-вторых, если вы его положите в рюкзак, с вашим здоровьем начнут происходить необратимые изменения, о которых мне и говорить-то страшно… Солдат с ужасом воззрился на хабаринку. — В-третьих, наличие поглощающего тепло артефакта в аномалии Котел — это часть нашего научного эксперимента. |
