|
Всё это, разумеется, потом нарушалось, и знали об этом все — включая авторов инструкций. Атос был гений. Собственно, я давно это подозревал, что он гений, но как-то это всё блестяще подтверждалось. Оказалось, что он давно уже работал в Зоне, и главным его достижением было то, что он придумал способ промышленного поиска артефактов. Сложность была в том, что Зона постоянно менялась. Аномалии переползали с места на место, происходили выбросы, монстры модифицировались, и доля одних уменьшалась, в то время как доля других увеличивалась. Изменялся и расклад сил у Периметра. А вот Атос придумал, как оптимизировать процесс поиска и превратить его почти в геологическую задачу. Он положил передо мной огромный планшетный компьютер. Интерактивная карта Зоны мигала и переливалась разными цветами. Ещё хорошо, что он не стал передо мной кидать понты и играться с трёхмерными образами. Которые так стали модны на презентациях проектов, когда инвесторы не до конца уверены в реальности перспектив. Трёхмерные голограммы в таких случаях очень помогают — и по обе стороны океана. Вот он, тёмный массив городских кварталов Припяти, вьющаяся по краю лента реки, разноцветные поля свалок, отходящая от свалки дорога на «Янтарь», и дальше по этой дороге грунтовка к нашему посёлку. Мигающие аномалии в болотах и переливающиеся фиолетовым у рыжего леса и Лиманска. На плоском экране жил целый мир во взаимосвязи выбросов и сезонных явлений (учитывалась, кажется, и активность солнца). Поперёк карты шли тонкие розовые и жёлтые линии — будто геологические разломы. В этом и был скрыт успех: двигаясь этими путями, минимизируя присутствие посторонних, Атос прогнозировал результаты поисков. Но это было полдела — он прогнозировал не максимальный выход каких-то батареек, а совершенно экзотические вещи — вроде темпоральных артефактов, ускорителей и замедлителей времени, акустических резонаторов и «чернобыльского мумиё». Я понял, что сделал Атос — он собрал чудовищную статистику, одну из самых полных (интересно, как он её собирал), обработал её (это было тоже невероятно, даже при его фантастической работоспособности, даже если он впряг в это дело целую группу) и каким-то образом всё это обобщил. То есть Атос владел динамикой жизни Зоны. Понятно, что в эту динамику всегда могли вмешаться внешние силы, понятно, что если перестать набирать данные, то корреляция уменьшится и модель пойдёт вразнос, но всё равно, это было гениально. Мы закурили. Я с восхищением смотрел на него. — Видишь, Серёжа, что мы сделаем? Мы пройдём три маршрута, причём один кольцевой, и будем искать материал по списку. Надеюсь, что никто нам не помешает. Он водил пальцем по экрану. И я понял, зачем ему понадобились линии розового и жёлтого цвета — они шли на пересечение, и там, где они пересекались, находилось нечто. Аномалии там группировались по физическим принципам и, кажется, управлялись гравиконцентратами. Гравиконцентраты сгоняли аномалии как пастухи, причём это были не простые аномалии, а порождающие другие аномалии, в свою очередь порождающие что-то из немалого набора артефактов. Я помнил ещё страшилки в газетах, как когда-то в Зону набирали таджиков. |
