|
Притворяясь, что не замечает Франка, он направляется к стойке и со вздохом облегчения взбирается на высокий табурет. - Кто это? - спрашивает Мицци. - Тебе-то что? Почему-то она инстинктивно опасается Кромера. Тот смотрит на них, в особенности на нее, сквозь дым сигары, когда девушка склоняется над тарелкой, он пользуется случаем и подмигивает Франку. Машинально, может быть, ради приличия, чтобы не встречаться взглядом с Кромером, она принимается за еду, причем так сосредоточенно, что не оставляет ничего, кроме костей. Сало - и то съедает. Вытирает тарелку хлебом. - Сколько лет твоему отцу? - Сорок пять. А что? - Я дал бы ему все шестьдесят. Франк догадывается, что на глазах у нее взбухают слезы, которые она старается удержать. Догадывается, что в ней вскипает гнев, борющийся с другим чувством, что ей хочется бросить спутника, гордо выпрямиться, уйти. Вот только найдет ли она выход? Кромер в крайнем возбуждении бросает Франку все более красноречивые взгляды. И тогда Франк утвердительно кивает. Уговорились. Тем хуже! - Будут еще пирожные мокко. - Я сыта. - Тимо, два мокко. Тем временем Хольст ведет трамвай, и большой фонарь - кажется, будто он укреплен у вагоновожатого на животе, - таранит темноту, заливая желтым светом снег, прорезанный двумя черными блестящими полосками рельсов. Жестянка стоит, наверно, рядом с рукояткой контроллера. Иногда Хольст откусывает и медленно разжевывает кусочек хлеба от прихваченного с собой ломтика, на ногах у него войлочные бахилы, подвязанные веревочками. - Ешь. *** - Ты уверена, что вправду меня любишь? - Как ты смеешь сомневаться? - А если я предложу тебе уехать со мной? Согласишься? Она смотрит ему в глаза. Они в квартире Мицци, куда он проводил девушку. Она не сняла ни пальто, ни шляпку. Старикан у форточки наверняка навострил уши. Сейчас он явится, и времени у них в обрез. - Ты хочешь уехать, Франк? Он качает головой. - А если я попрошу тебя со мной спать? Он нарочно выбрал слово, которое обязательно ее резанет. Она по-прежнему смотрит ему в лицо. Можно подумать, ей страстно хочется, чтобы он заглянул в самую глубь ее светлых глаз. - Ты этого хочешь? - выдавливает она. - Не сегодня. - Скажи, когда захочешь. - За что ты меня любишь? - Не знаю. Голос у нее неуверенный, взгляд становится чуточку уклончивым. Что она собиралась сказать? На языке у нее явно вертелось не то. франк хотел бы знать что, однако настаивать не решается. Он побаивается того, что может услышать. Возможно, он ошибается, но готов поклясться, хотя это глупо: у него нет никаких оснований думать так, - да, готов поклясться, что она чуть не выпалила: "За то, что ты несчастен". Это не правда! Он не позволит ей, не позволит никому думать так! Но почему все-таки она прилипла к нему? Сосед задвигался. За дверью слышно его дыхание. Он колеблется - постучать или нет. Наконец стучит. - Извините, барышня. |
