Чем выше поднималось запястье покойника, тем сильнее становилось потрескивание. Когда же рука поднялась над землей, Аз Гохар замер, отказываясь верить глазам, – с внутренней стороны ее, от локтя до запястья, свисали тонкие нити, похожие на волосы утопленника. Точно такие же нити, напоминающие серых червей, виднелись в том месте, где раньше лежала рука: отвратительно шевелясь, они изгибались по сторонам и медленно скрывались в земле…

На долю секунды на лестничной площадке возникла неразбериха: оттолкнув комиссара, Паола бросилась к женщине, демонолог застыл, увидев незнакомку, сама она вскрикнула, а комиссар выпустил сумку и попытался остановить Паолу, но не успел. Она оказалась на противоположной стороне лестничной клетки.

Через мгновение девушка крикнула: «Не стреляйте!» – и повернулась лицом к комиссару.

– Кто это женщина? – выкрикнул Гольди.– Паола, отойдите от нее!

– Не стреляйте! – взвизгнула та.– Это наша соседка – синьора Мартоцци!

Секунду Гольди смотрел в лицо женщины – бледное и округлое, оно напомнило ему лицо призрака, – потом резко сказал:

– Отойдите от нее! – и когда девушка шагнула к Андрею, приказал: – Синьора, выйдите на площадку и покажите мне руки!

Женщина замешкалась на долю секунды, и Гольди почти прокричал:

– Не заставляйте меня повторять! Женщина испуганно шагнула вперед и остановилась в метре от двери.

– Поднимите руки!

Протянув руки, женщина неуклюже выставила их перед собой ладонями вниз. Держа автомат направленным в лица незнакомки, комиссар бросил взгляд на ее руки и попытался вспомнить все, что слышал от Аз Гохара и чем можно было отличить гула от человека. Сейчас он видел руки пожилой женщины, всю жизнь проведшей в работе: они были большими, с похожими на оливки суставами, кожа на них была красноватой, на сгибах пальцев – коричневой, возле запястий виднелись морщины, ногти были короткими, но аккуратно подстриженными. На мгновение комиссар испытал облегчение, поняв, что перед ним человек, а через миг оно сменилось досадой от мысли, что он заподозрил в этой женщине гула, впрочем, ничего похожего на стыд в его чувстве не было – в их положении лучше подозревать всех.

Направив дуло к стене, Гольди сказал:

– Опустите руки, синьора. Когда она сделала это, он спросил:

– Вы живете в этой квартире?

Женщина молча кивнула. Заметив, как дрожат ее веки, Гольди подумал, что она сильно напугана – взгляд ее до сих пор был прикован к автомату, – и убрал оружие за спину.

– Простите, синьора, мы не хотели вас напугать… – Сделав короткую паузу, он кивнул в сторону Паолы: – Вы знаете эту синьорину?

– Конечно, – ответила женщина, и голос ее прозвучал хрипло. – Паола – дочка Виттории.

– Как вас зовут?

– Анна Мартоцци.

– Синьора Мартоцци, в квартире, кроме вас, еще кто‑нибудь есть?

– Мой внук.

– Внук? – Быстро прикинув, Гольди решил, что тот наверняка еще мал – Анне Мартоцци вряд ли может быть больше пятидесяти. – Где он сейчас?

– В кровати – я уложила его туда, он боится…

Глядя на женщину, Гольди снова подумал, что она сильно напугана – в глазах ее плясали пятнышки страха, а губы напоминали края резаной раны, к которой подвели напряжение.