Через три минуты после того, как они пролетели над развилкой шоссе с установленным перед ней знаком ремонтных работ, сидящие в вертолете различили силуэт огромной горы, черноволосый мужчина оторвал взгляд от проплывающих внизу фруктовых садов и принялся вглядываться в ее очертания.

За две минуты, двигаясь с крейсерской скоростью, вертолет пролетел несколько километров, и вскоре гора надвинулась на людей, закрыв собой горизонт. Тогда калабриец показал пилоту замедлить движение. Пилот повернул ручку газа, уменьшая скорость до семидесяти километров, черноволосый приказал сидящему на заднем сиденье включить походную рацию.

Четверть минуты спустя пилот дотронулся до плеча калабрийца и указал на шоссе. Черноволосый мужчина бросил взгляд вниз и увидел две небольшие машины, замершие поперек автострады. Впрочем, учитывая то, что они полностью закрывали шоссе, в действительности это должны были быть два огромных рефрижератора. С левой стороны от машин поднималась гора, справа тянулись заросли ив, подступающие к самой реке.

Отпустив педаль высоты, пилот подвесил машину в ста метрах над трассой. Потом он показал соседу на наушники и, когда тот их поднял, прокричал:

– Опустить вертолет вниз?

– Нет! – также прокричал калабриец, перекрывая грохот турбин. – Спуститесь немного и облетите это место по кругу!

Пилот молча кивнул, давая понять, что понял соседа, черноволосый мужчина двинул наушники, отрезая рев лопастей. Через мгновение замерший в воздухе вертолет двинулся с места и медленно поплыл вдоль склона горы над перегораживающими дорогу рефрижераторами…

Низкое небо, нависшее над долиной, было похоже на чашу, перевернутую донышком вверх: на горизонте свинцовые облака почти касались земли. За прошедшее время южный ветер заметно утих, и сейчас кроны деревьев едва шевелились. В воздухе пахло грозой, однако это ожидание было обманчивым – небо словно застыло перед развязкой, которая должна была произойти в этом городе.

Глядя в зеркальный куб под потолком магазина, Гольда видел машину, на которой они приехали сюда две минуты назад, недалеко от их «ланчи» замер красный кабриолет. Подобно кабриолету, замерли в магазине фототоваров семь человек. Облокотившись о подоконник, комиссар видел их всех: Бен Аз Гохар и Джей Адамс сидели между входом и кассой, Паола и Андрей замерли на противоположной стороне зала, Пальоли и Борзо расположились напротив окна, у витрины с дешевыми «мыльницами». Глядя на лица людей, комиссар видел усталость: за последние часы всем им пришлось пережить многое, к тому же половина из них была ранена. Сейчас правая рука Аз Гохара висела на перевязи, пепельное лицо у Пальоли ясно говорило о том, в каком он находится состоянии, Борзо примостился на стуле, вытянув перед собой правую ногу, – за прошедшие двадцать минут чувствительность не вернулась к ней полностью. Гольди перевел взгляд на Паолу – сейчас она выглядела нормально, хотя он мог спорить, что огромный кровоподтек останется у нее на груди на пару недель. Комиссар качнул головой: кровоподтек – не самое страшное, что может случиться с ними еще, и дай бог, чтобы он оказался последним.

– Все произошло быстро, – говорил в это время Андрей. – У нас не было выбора, Бен: если бы мы не сделали этого, сейчас бы нас здесь уже не было – мы должны были защищаться. К тому же, если бы мы хоть секунду промедлили, гул бы ушел вместе с рукописью. Скажите, комиссар?!

Он перевел взгляд на Гольди, словно ища подтверждения, и тот машинально кивнул.

– Да, в той ситуации у нас не было выбора.

– Видимо, то, что рукопись была уничтожена, говорит об одном: она не могла не сгореть, – наверное, это было предопределено.