|
— И это ты заставил меня отдаваться тебе в качестве рабыни? — Да. — Я раздета, — проговорила она. — Конечно, — подтвердил я. Я увидел, что она хочет, отвернувшись от меня и закрывшись руками, скрыть свою наготу. Но она так не сделала. Она все еще не поняла, как должна вести себя со мной. — Меня били кнутом, — проговорила она. — Это сделал ты? — Да. — Я была сильно избита, — заметила она. — Конечно, — подтвердил я. — Этот ошейник? — снова спросила она, трогая его. — Он мой, — объяснил я. — Твой? — Да. Я заметил, что она еще не назвала меня «господин», но я также заметил, что она осторожно воздерживалась использовать мое имя. Она была очень умной девушкой. — Ты, конечно же, не снимешь с меня ошейник, — проговорила она. — Нет, — подтвердил я. — Конечно, ты понимаешь значение такого ошейника на Горе, — сказала она. — Да. — Я не могу сама снять его. — Полагаю, нет, — согласился я. — Тогда как мне освободиться от него? — спросила она. — Никак. — Он означает рабство! — воскликнула она. — Да. Она подалась назад и посмотрела на меня. Затем она засмеялась с довольно наигранным, принужденным весельем, как я подумал. — Ну и шутка! — смеялась она. — Какая же я маленькая глупышка! На миг я подумала, что ты серьезно можешь держать меня как рабыню! Я не потрудился ответить ей. — Это шутка! — закричала она. — Ты была раздета, закована в ошейник и наказана кнутом, — проговорил я. — Это кажется тебе шуткой? — Нет, — внезапно рассердившись, сказала она, — не кажется! — Похоже, ты возражаешь? — поинтересовался я. — Нет, нет, — быстро произнесла она. — Конечно нет! Я улыбнулся про себя. Насколько неуверенна она была в своем положении и состоянии. Рабыням, конечно, не дозволено возражать против того, что с ними делают. Она взглянула на меня. — Теперь ты заставил меня говорить с тобой, как будто я — рабыня, — упрекнула она. Я молчал. — Твоя шутка зашла довольно далеко, — неуверенно сказала она, — теперь, пожалуйста, позволь мне встать, и сними с меня ошейник, и принеси мне мою одежду. Я не двигался. Она оставалась на коленях. — Ты же не можешь серьезно держать меня как рабыню, — выговорила она. Я молчал. — Ты не держал меня раньше как рабыню, — сказала она. — Да, — согласился я. — Вот видишь! — засмеялась она. — Я не собираюсь повторять эту ошибку, — заявил я. — Ты не можешь держать меня как рабыню! — закричала она. |
