^{Джон Браун хочет что-то вставить, Дуглас ему не дает.}

Второй вопрос — военная подготовка. Держать в руке ружье — для раба уже преступление, которое карается смертью. Недели, месяцы пройдут, пока они научатся стрелять. Меж тем в тот день, когда вы нанесете удар по Харперс-Ферри, армия ваша должна быть в боевой готовности. А шести месяцев, потребных на то, чтобы обучить такое войско, у вас определенно нет.

ДЖОН БРАУН (берет в руки крепкое шестифутовое удилище и с силой срывает с него леску. Затем достает из кармана черный стальной предмет, который оказывается наконечником пики). Вот мой ответ на ваши слова.

ДУГЛАС. Что это?

ДЖОН БРАУН. Пика.

ДУГЛАС. Пика?

ДЖОН БРАУН. Она самая.

ДУГЛАС. Пика!

ДЖОН БРАУН. Сотни лет в Европе пика была оружием пешего воина. Покуда новобранцы, обретшие свободу, не научились пользоваться ружьем, они будут сражаться с пикой в руках.

ДУГЛАС. С пикой!

ДЖОН БРАУН (резким движением выбрасывает вперед пику, нацелив ее на Дугласа, так что еще дюйм — и острие вонзится ему в грудь). Захочется вам оказаться перед острием пики, когда ее древко в руках человека, полного решимости? У меня тысяча древков и наконечников — они ждут, когда тысяча рабов поднимется и возьмет их в руки.

ДУГЛАС. Пика! С приходом ружья природа войны изменилась. Бой перестал быть схваткой врукопашную.

ДЖОН БРАУН. Я предвижу, что во многих случаях неизбежен ближний бой. К тому же пика — это временная мера, пока мы не обучим всех владеть ружьем. Переходите к следующему возражению.

ДУГЛАС. Но вы не ответили на первое.

ДЖОН БРАУН (нетерпеливо). В чем оно?

ДУГЛАС. В том, что рабы, восставшие недавно, никогда не держали в руках ружье и не могут заменить смелых, сильных, прекрасно обученных канадцев.

ДЖОН БРАУН. Переходите к следующему возражению.

ДУГЛАС. Ваш расчет построен на том, что слух о нападении на Харперс-Ферри поднимет к восстанию великую силу рабов. Так?

ДЖОН БРАУН. Так.

ДУГЛАС. Ошибочный расчет. Здешние места заселены неграми не густо. Это земля фермеров. Фермеров, поймите. Несколько рабов на одной ферме, несколько на другой. В сердце Юга, где большие плантации, там — да, там крупные скопления рабов, по пятидесяти, а то и по сто человек на плантацию. Но не в Виргинии.

^{Джон Браун хочет перебить его. Дуглас его обрывает.}

Я излагаю вам действительное положение вещей, постарайтесь оценить его трезво… И для чего нападать на арсенал и оружейный завод Федерального правительства? Вы, конечно, отдаете себе отчет в том, что, нападая на Федеральное правительство, вы не оставляете ему иного выбора, как только уничтожить вас.

ДЖОН БРАУН. С нами бог. Кто может нас осилить?

ДУГЛАС. Федеральное правительство. Или вы полагаете, что оно будет сидеть сложа руки и смотреть, как вы врываетесь в его здания, захватываете его оружие, берете в плен людей, которые служат ему?

ДЖОН БРАУН. Мой выбор оттого как раз и пал на Харперс-Ферри, что тут находятся оружейный завод и арсенал. Я утверждаю свои представления о нравственности в противовес тем, какие исповедует правительство Соединенных Штатов. Когда человек верит, что его правительство творит преступление против бога и против самых сирых, забитых, обездоленных в этой стране, то долг такого человека — подняться и противопоставить свои нравственные убеждения нравственным убеждениям своего правительства. Я верую в исконную добродетель народа этой страны. Когда мы окажемся в горах, моя вооруженная пиками армия поставит людей Америки лицом к лицу с негритянским вопросом. Во сне и наяву он будет преследовать их неотступно, а увиливать от ответственности, ох, как неприятно! — и настанет день, когда увиливать более станет невозможно.