-  Дед, - не отрывая глаз от дороги, скептически сказал Лья. - Я тебя очень уважаю. Я даже, наверное, ввяжусь в эту историю исключительно из чувства долга, как ученик. Но объясни мне, ради Матери, зачем нам все это?!

    -  Ради Матери, - лаконично объяснил Арья.

    -  А договориться нельзя было? Бла-бла-бла и все такое, но пятерых человек…

    -  Двух богов, Лья.

    -  Ч-чего?

    Ксе немного позлорадствовал: самый компетентный шаман на свете выглядел выбитым из колеи.

    -  В конфликте две стороны, - сказал Дед. - Боги войны русского пантеона и их жрецы. И они никогда не находились в полюбовном согласии. В сорок пятом еще не было никакого жречества, а Афган… в общем, чего тут рассказывать.

    -  Все рассказывать, - хладнокровно потребовал Лья. - Я втемную играть не стану.

    «Вот поэтому он и компетентный», - подумал Ксе и позавидовал.

    Дед Арья возвел очи горе.

    -  Не играй, - предложил он. - Целей будешь. Довези нас только, как я и просил, а потом - свободен.

    Ксе позлорадствовал вторично: Лья поперхнулся.

    -  Э, Дед…

    -  История эта нехорошая, - рассудительно проговорил Арья. - А упомянутый бог, между прочим, сидит у тебя за спиной.

    Лья обернулся и пристально посмотрел на Женя. Жень вперился в него с видом снайпера, пристреливающегося по месту. Лья поежился.

    -  Смотри на дорогу, - велел Арья.

    «Нехорошая», - повторил про себя Ксе и с трудом удержался от косой ухмылки: попахивало черным юмором. Когда нынешней ночью он, наконец, набрался смелости и стал выяснять, что именно сказал Деду Жень, то долго не мог осознать услышанное. Не укладывалось в голове. Ксе, мужчина, контактер и просто взрослый человек, отнюдь не был идеалистом, его мало что могло шокировать, а теперь и руки у него были в крови, пусть он всего лишь попросил об убийстве богиню… но до такого додуматься мог только сумасшедший.

    Маньяк.

    И идиот. Потому что пользы чудовищное преступление не приносило никакой.

    Женю, пятнадцатилетнюю Мать Отваги, не просто убили.

    Ее принесли в жертву ее отцу.

    Он услышал это - тогда, на кухне - и подавился. Дед сосредоточенно пил чай, шевеля бровями в такт каким-то своим мыслям. В заоконной тьме, отгороженной стеклопакетом, завыла автосигнализация; звук был почти неуловим, но резанул Ксе по ушам.

    «То есть как? - прокашлявшись, ошалело спросил он и невольно понизил голос. - Как? Зачем?! Дед…»

    Старик пригладил седой пух, дыбом вставший вокруг лысины надо лбом. Потер пальцами веки, болезненно наморщившись.

    «Дед, я не знаю, как конкретно жрецы работают, - торопливо говорил ученик. - Но это же шут знает что. Так не может быть. Это же абсурд полный!»

    «Не части, - хмуро оборвал Дед; Ксе немедля заткнулся. - Я объясню».

    И объяснил.

    «Бывает просто еда, - сказал Арья. - Вкусная и не очень, сытная и не особенно. Бывает кофе и прочие энергетики. А б-бывает героин. Все это люди запихивают в себя, часто зря. Молитва и ритуал, п-просто мысль о божестве - это еда.