-  Одолжи, - неожиданно, даже не подняв головы, посоветовал Дед.

    -  Чего? - обалдел ученик.

    -  Нравится - бери, - продолжал Дед. - Куртку тебе все равно надо купить, а пока одолжи у Санда… потом вернем.

    Божонок в коридоре облизал замасленные пальцы, швырнул на пол свой маскировочный пуховик и с удовольствием облачился в неярко-черную кожу; куртка оказалась ему длинновата, но в плечах - в самую пору. Затем Жень собрал в хвост буйные кудри и сделался безукоризненно мужествен.

    -  Значит, т-так, - резюмировал Арья, поднявшись. Ксе ужаснулся тому, какие черные тени залегли под глазами наставника. - Если доберемся до Льи, преимущество у нас будет - лучше и желать нельзя. Время п-помаленьку к часу пик движется. Нас Мать по дорогам гладенько проведет, а этим ребятам п-поблажки никто не сделает. Жрецы-безбожники, хе-хе.

    -  Если доберемся? - уточнил Ксе.

    -  Пока что преимущества нет. Жень!

    -  А! - отозвался божонок.

    -  Ты можешь мне сказать, сколько за дверью твоих жрецов?

    -  Только адептов, - ответил тот в смущении. - А их там нет. Там мусор всякий… может, даже просто менты.

    -  Но нам-то от этого не легче.

    -  Извините… - пролепетал Жень.

    -  Не извиняйся, - строго сказал Дед. - Если б ты был взрослый мужик, ты бы от них пятна на асфальте оставил. А т-ты пацан. Тебе помощь нужна. Мы обещали, и мы поможем.

    Он опустил голову и с усилием сглотнул.

    Ксе смотрел во все глаза. Он знал, что сейчас случится: сейчас Арья медленно обернется к нему и что-то скажет - что-то жуткое и терзающее его душу.

    Арья обернулся.

    -  Ксе, - глухо произнес он и опустил лицо, первый не выдержав взгляда. - Ксе… Этому я не учил. Никого не учил и сам забыть хотел. Прости. Тебе придется… прямо сейчас.

    Тот только кивнул. Ученик чувствовал настроение Деда и не спрашивал, что за умение ему предстоит перенять. Вихрь вокруг него тоже чувствовал - и плясал, пел, плескался от радости, потому что юного бога войны не пугала готовность к убийству. Люди, которые сейчас дышали, думали, ждали в засаде, не подозревая о том, что уже мертвы, были жрецами, и потому мальчик готов был визжать от счастья. Он даже чуть сожалел, что имеет другую внутреннюю природу, нежели шаман Ксе. Жень не умел убивать жрецов, но очень хотел научиться.

    Арья медлил.

    -  Ксе, - выдавил, наконец, он, и лицо старика исказилось, - понимаешь, Ксе, ведь больше ничего сделать нельзя… не убежим мы от них… вообще отсюда не выйдем…

    -  Дед, - тихо сказал Ксе, - ты учи давай. Не оправдывайся.

    Молодой шаман поднял руки ладонями кверху, и лихорадочно горячие кисти Деда накрыли их.

    Чувство, знакомое с детства и драгоценное сердцу.

    Чувство, не требующее слов.

    -  Понимаешь, - шептал Дед, - если б можно было ей объяснить… но она не понимает. Она не понимает полутонов. Все-таки попробуем, чтоб не насмерть…

    Ксе стоял с закрытыми глазами, медленно покачиваясь по часовой стрелке. Когда Арья освободил его руки, ученик резко переменил направление движения и тут же очнулся.

    -  Пошли, - сказал Арья, заметив, что взгляд Ксе вновь стал осмысленным.