— Это... это все, сэр? Простите, что я так мало сумел помочь. Я знаю, я немного... ну, странный после войны. Это моя вина Возможно, мистер Блайбнер уже рассказал вам — я... я не исполнил свой долг так, как следовало.

Его лицо вспыхнуло, но он решительно произнес последние слова. Может, старикашка уже все им объяснил? В любом случае лучше сказать самому. Но в то же время его больно пронзило чувство стыда. Он дезертир — человек, который сбежал! Мерзкая история.

Джейн Хардинг вернулась в комнату и села за стол на то же место. Она была еще бледнее, чем раньше, как показалось Грину. Интересные у нее глаза — бездонные, печальные. Узнать бы, о чем она думает. Может, они были помолвлены с этим мистером Дейером? Нет, если бы это было так, мистер Левинн не позволил бы ему говорить в таком духе. Возможно, это все из-за денег. Завещание или что-то в этом роде.

Мистер Левинн снова начал его допрашивать. На последние слова он не обратил внимания.

— Ваш отец, как я понимаю, был убит в войне с бурами?

— Да, сэр.

— Вы помните его?

— Конечно, сэр.

— Как он выглядел?

Грин улыбнулся. Это воспоминание было приятным.

— Дородным. С большими бакенбардами. С ярко-голубыми глазами. Лучше всего он вспоминается мне поющим в хоре. У него был баритон.

Грин радостно улыбнулся.

— Он был убит во время англо-бурской войны?

В глазах Грина промелькнуло внезапное сомнение. Казалось, он взволнован — сбит с толку. Он жалобно посмотрел на сидящих за столом с видом провинившейся собаки.

— Странно, — сказал он. — Я как-то не думал об этом. Он был бы слишком стар для войны. Он... И в то же время я готов поклясться — я уверен...

Потерянное выражение на его лице стало таким явным, что его собеседник произнес:

— Не берите в голову, — и продолжал: — Вы женаты, Грин?

— Нет, сэр.

Ответ был быстрым и уверенным.

— Кажется, в этом вы точно уверены, — улыбнулся мистер Левинн.

— Так и есть, сэр. От этого одни проблемы — от женщин. — Он осекся и взглянул на Джейн. — Извините.

Она слабо улыбнулась, сказав:

— Это не имеет значения.

На минуту его оставили в покое. Левинн повернулся к Джейн и что-то сказал так быстро, что Грин не расслышал. Что-то вроде:

— Необычайное сходство с Сиднеем Бентом. Раньше я никогда не замечал этого.

И они оба снова посмотрели на него. Внезапно ему стало страшно — безотчетно страшно, как в детстве, когда он боялся темноты. Он помнил этот страх. Существует что-то, чего он не знает, решил он, а эти двое знают. И это как-то связано с его прошлым.

Он подался вперед, страшно встревоженный.

— В чем дело? — резко спросил он. — Вы что-то знаете...

Они не отрицали этого — просто продолжали смотреть на него. Его страх перешел в ужас. Ну что же они не говорят ему? Они знают что-то, чего он не знает. Что-то страшное... Он повторил еще раз, и голос его срывался:

— В чем дело?!

Женщина встала — где-то в глубине сознания он отметил, что она двигается очень грациозно. Она была похожа на статую, которую он где-то видел. Она обогнула стол и положила руку ему на плечо. И сказала, уверенно и спокойно: «Все хорошо. Не бойся».

Но взгляд Грина продолжал вопрошать Левинна Этот человек знает — и собирается все ему рассказать. Что же это за страшная тайна, которую они знают, а он нет?

— Во время войны происходило много странного, — начал Левинн. — Иногда люди даже забывали, как их зовут.

Он многозначительно замолчал, но эта многозначительность ускользнула от Грина Мгновенно повеселев, он сказал:

— Ну, со мной все не настолько плохо.