— Хорошо, — внезапно согласился Вернон.

В этом не было ничего хорошего. Но это надо было сделать. Они с Джо всегда держались вместе. В конце концов, она права, это всего лишь полтора часа Почему же он чувствует себя так, словно принял поспешное решение? Его сердце словно налилось свинцом — вот-вот провалится в пятки. Он не хотел идти — о, как он не хотел идти!..

Пусть это будет как визит к зубному врачу — главное, не думать заранее. Он попытался переключиться на что-нибудь другое. Джо удивленно посмотрела на него снизу вверх, услышав, что он смеется.

— Ты о чем?

— Так, вспомнил, как ребенком ты уверяла меня, что никогда не свяжешься ни с одним мужчиной. А теперь только и делаешь, что встречаешься то с одним, то с другим. Ты влюбляешься и забываешь о своей любви примерно раз в месяц.

— Не будь таким противным, Вернон. Что вспоминать детские фантазии? Ламарр говорит, что, если у тебя есть темперамент, всегда так бывает. Но когда приходит настоящее чувство, все по-другому.

— Ну, так я тебе советую — не езди с Ламарром и не торопи настоящее чувство.

Джо не ответила Она ограничилась тем, что сказала

— Я не такая, как мама. Мама была такой... такой мягкой с мужчинами! Она отдавалась целиком — готова была сделать все, что угодно, для того, кого она любила Я не такая.

— Конечно, — согласился Вернон, подумав, — конечно, ты не такая. Ты не загонишь себя в тот же угол, как она Но ты можешь загнать себя в другой.

— В какой — другой?

— Сам не знаю. Например, выскочишь замуж за того, к кому будешь испытывать «настоящее чувство» только потому, что все остальные его не любят, и потом всю жизнь будешь его защищать. Или решишь просто жить с кем-то вместе только потому, что сочтешь свободную любовь отличной идеей.

— Так и есть.

— Да я и не отрицаю. Хотя для себя я считаю это формой отношений, губительной для общества Но ты неисправима. Если кто-то запрещает тебе что-то, ты всегда стремишься сделать наперекор, забывая при этом о том, чего .ты сама хочешь. Может, я не очень связно объяснил, но ты понимаешь, что я имею в виду.

— Чего я действительно хочу, так это делать что-нибудь! Быть великим скульптором...

— Это потому, что у тебя «чувство» к Ламарру...

— Нет, не из-за этого! Боже мой, Вернон, ну почему ты такой несносный?! Я всегда хотела что-нибудь делать — всегда, всегда! Я и в «Могучих Братьях» это говорила

— Забавно, — сказал Вернон. — Старина Себастиан тоже говорил тогда многое из того, что говорит сейчас. Возможно, мы не так уж меняемся, как нам кажется.

— А ты собирался жениться на красивой девушке и жить в «Могучих Братьях», — сказала Джо с легкой издевкой. — Теперь ты уже не считаешь это смыслом жизни, не так ли?

— Очевидно, с годами человек становится хуже.

— Ленивее — просто ленивее!

Джо смотрела на него, не скрывая раздражения. Они с Верноном так похожи, но в чем-то — совсем разные!

А Вернон думал: «„Могучие Братья"... Через год мне исполнится двадцать один».

Недалеко от них проходил митинг Армии спасения. Джо остановилась. Бледный худой юноша произносил речь, стоя на ящике. Его голос, высокий и пронзительный, донесся до них эхом:

— Почему вы не спасете себя? Почему? Христос призывает вас к этому! Вы нужны Ему!

Он делал особое ударение на слове «вы».

— Братья и сестры! Я скажу даже больше! Вам нужен Христос! Вы не признаётесь себе в этом, вы поворачиваетесь к Нему спиной, вы боитесь — да, все это так — но именно потому, что Он неотвратимо нужен вам! Вы и ищете Его, и отвергаете!

Он размахивал руками, его лицо восторженно светилось.