– С добром нож к горлу не приставляют, – огрызнулась Агна, утонув в голубизне глаз Вротислава – взвихрилась в княжиче прежняя буря ненастная.

Выпрямился он, видно, теряя последнюю надежу вытянуть что то полезное из неё.

– И всё же советую тебе хорошенько подумать, – предупредил.

– Не смей мне угрожать, княжич – прошипел Агна и не узнала голоса своего, сама не поняла, как вспыхнула, как лучина сухая горячим пламенем, и залило разум – до того обида больно кольнула: она ничего не сделала им дурного.

В ушах зазвенело от наполнившейся горницу тяжести. Агна торопливо поднялась, намереваясь окончить этот бесполезный разговор. Вротислав, надо сказать, опешил от того, развёл руки – не пустил никуда и грудью пошёл, тесня от стола к стенке.

– Ох, ты какая! Не девица – огонь. Ты смотри у меня, а то ведь я тоже злиться могу.

Агна задохнулась, отступая, видя, как заиграли огоньки похотливые в очах Вротислава.

– Где князь Найтар? С ним буду говорить!

Вротислав застыл вдруг на месте, перестав загонять её в угол, расхохотался так громко и безудержно, надрывно, что эхо трезвоном отбилось от стены. Она осталась стоять на месте только потому, что оцепенела, не в состоянии шелохнуться. Анара́д, что сидел глыбой недвижимой, наблюдая за всем, качнул головой, да так шарахнул по столешнице кулаками, что посуда брякнула жалобным звоном, подорвался со скамьи, сделала пару шагов стремительных и навис над ней, сметая дробящей яростью – так и разошлись сокрушающие волю волны от него, проломив одним ударом стену, что Агна выстроила перед собой. Мужчина грубо схватил её за подбородок, сковывая в пальцах больно, пронизывая взглядом бушующим, метким, ноздри его трепыхались в гневе.

– Хватит, – прошипел он сдавленно, – хватит прикидываться дурочкой и считать нас недоумками! Что ты себе возомнила?! С каким князем ты собралась разговаривать? Ты, девка деревенская, благодарить должна, что к тебе по человечески!

Агна ощущала, как её трясёт всю дикой дробью, сжала губы и с силой ударила по каменной руке Анара́да, смахивая её.

– Убери от меня руки, княжич, – прорычала она. – Это ты охолонись, ты и твой братец! Вы такие же слепые и чёрствые, как и ваши каменные души! – Агна осеклась, замолкла резко, теряя разом воздух в груди, а перед глазами каскад искр посыпался, голова закружилась.

Гнетущая, как недра воды, тишина объяла, даже безудержный смех Вротислава прекратился. Кожа горела там, где только что побывали его пальцы, даже ломило челюсть от его жёсткой хватки, а после – Агна уж того не ждала – всплыла комом ледяным обида, и глаза зажгло – понадобилось много воли, чтобы сдержать слёзы. Но всё же смотрела прямо, дышала часто и глубоко – не сломится пред ним ни в жизни!

Анара́д поднял подбородок, посмотрев с высоты могучего роста, под тенями ресниц только пустота разлилась, будто и в самом деле в себя пришёл или, напротив, заглушил одной волей гнев.

– Ты хотела сказать – мёртвые. Мёртвые души, – он отступил, но только для того, чтобы рвануться вперёд в одно мгновение руками её сковав, как в ловушке, дернул за собой, и та сила что Агна чувствовала только недавно, хлынуло волной сокрушающей. – Действительно, это так, – прошипел он на ходу за собой потащил вглубь терема. – Будешь сидеть под замком, пока он сам за тобой не заявится.

Агна задохнулась, и будто в пропасть канула, едва поспевая за его широким шагом. Вротислав, оставшись позади, воскликнул только:

– А ведь могли бы всё миром решить!

Агна высвободиться попыталась, извернуться да ничего у неё не выходило против немереной мужской силы, только хуже сделала: Анара́д поперек талии её перехватил, вышибая воздух, взметнулся по лестнице – потащил на верхний самый ярус в хоромины глубокие, пустые и сумрачные.