– Я уж, грешным делом, думал, что ты и дорогу забыл сюда, – радостно грянул Ерислав, в глаза вглядываясь. Горел в его взоре огонь удали и молодости.

– Виноват в том, не спорю, – согласился Арьян, оглядывая возмужавшего друга. – Да ты и сам не сильно радовал своим приездом, всё мимо да всё в спешке. А теперь я к тебе, как видишь, не один, – он повернулся к своим побратимам, подзывая Данимира, – с дружиной своей.

– Да, это трудно не заметить, – хохотнул княжич, глаза всё хитро щуря.

– Эк праздник у нас затевается, надо ж! – раздался за спиной Ерислава голос Заримира.

Арьян повернулся, выхватывая взором и второго сына Гостивоя. Вихры его костром полыхнули в солнечных лучах. Тут и Данимир подоспел, и вместе друзья объятиями крепкими братскими скрепились, как цепями железными, нерушимыми. Заримир оглядел каждого долго.

– Вот и свиделись вновь.

Последняя встреча закончилась для обеих сторон весьма шумно, Арьян до сих пор помнил, как на спор пили мёд из бочонка, а потом, захмелев, рвались с медведем сразиться. Закончилась эту гульба для всех весьма скорбно. Арьян ещё легко отделался, а вот Ерислав поплатился клочком кожи, выдранным со спины. Ерислав на ватагу глянул, хитро щуря глаза. Он то уж догадывался видно, что приехали вовсе не праздник плодородия гулять с двумя десятками вооружённых воинов.

– Пошли в дом, – пригласил широким жестом он, и друзья, не мешкая, последовали за близнецами.

Арьян с Векулой и Мечеславом переглянулся, десятник кивнул, давая знак, что справится со всем. Терем княжий сложен был по иному. Имел два яруса: нижний жилой, где летом и зимой царила прохлада, и служил он больше для хозяйских нужд, и верхний жилой. Туда сразу и поднялись по крутому крыльцу, уходящему вверх едва ли не под самую крышу. Миновав множество ступеней деревянных, мужчины вошли в широкую светлицу с низким потолком и широкими столбами резными. По стенам – лавки, по верху – полати, посередине – длинный стол с лавками берёзовыми, и пахло здесь смолой древесной да сеном, которым выстелен был пол. Ерислав вперёд к столу прошёл, тут же выскочили и чернавки, поднося путникам братины полные ледяного, с погреба, сбитня – испить с дороги. Из открытых дверей виднелось другое помещение, там, дальше, женская сторона. И голоса девичьи да смешки оттуда начали разноситься, да мелькать – подолы юбок, как бывало в прошлом, когда Вячеславовичи появлялись здесь. Правда, входить пока ещё никто не решался, хоть Данимир уже поглядывал в ту сторону каждый раз.

Испили холодного сбитня, и сразу легче стало. Молча рассевшись вдоль стола, друзья всё переглядывались, решая, как да с чего начать.

– Как здоровье князя Вяжеслава? – начал Ерислав, который всегда брал первенство. Оно и понятно, первым на свет появился он, первый разрезал тишину криком, едва появившись из утробы матери.

– Сейчас уже лучше, – ответил Арьян. – Гостивой здесь, в Излуче? – поспешил перейти сразу главному, хоть знал, что торопится сильно.

– Тут, – кивнул Ерислав, с братом переглядываясь.

– Я приехал о помощи вас просить.

– Понятное дело, что не хороводы с девками кружить, это был бы не ты, Арьян, – ответил Ерислав, нахмурившись.

– Путь наш лежит к реке Вель, – проговорил Данимир, видно теряя терпение, да и дорога безостановочная все силы забрала.

Серые, как сталь булатная, глаза Ерислава потемнели гуще, Заримир, напротив, расправил плечи, будто всё ему стало ясно, смотрел с пониманием. И теперь один от другого отличался ясно.

– По толкам людским ведомо нам, что вы уже с дружиной своей побывали там, – высказал вслух мысли Ерислав, придвигая кувшин пузатый, вливая сбитня в чару резную.