Раманга повёл грифона на снижение над крышей южного крыла этих многооконных апартаментов, но они с Элианой провели там всего лишь три дня.

– Мне нужно отчитаться перед императором, – сказал он, целуя её, когда двери за слугами проводившими их в комнаты Раманги, закрылись.

– А что буду делать я?

Элиана видела по глазам Раманги, что он не хочет оставлять её одну осматривать город и заводить знакомства, и радость её стремительно меркла.

– Ты хочешь пойти со мной на приём? – спросил он наконец.

– Хочу, но не только. Я никогда здесь не была. Мне важно знать, чем живёт твой народ.

– Хорошо, – сдался Раманга наконец, – надеюсь, против охраны ты не будешь возражать?

Элиана испустила облегчённый вздох. Это был разумный компромисс. Но Раманга всё же поспешил пояснить свои слова:

– В этом городе каждый, кто не принадлежит к семье одного из носферату – законная добыча для вольных охотников.

– Но я принадлежу к твоей семье.

Раманга покачал головой.

– Телом, но не кровью. Ты не одна из нас. И я не хочу, чтобы стала ей.

Элиане осталось только кивнуть, признавая его слова, а очень скоро, отправившись осматривать город, она поняла, что Раманга прав – вампиры в пышных камзолах из драгоценных тканей самых ярких оттенков, разукрашенных драгоценными камнями, наполняли улицы. И все до одного оглядывались на неё, даже несмотря на то, что Элиана успела обзавестись платьем. Её скромный туалет был сшит по эльфийской моде – длинное платье с узкой юбкой до земли, состоящей из множества полупрозрачных слоёвм – и одно это уже выдавало её с головой. Другие дамы, прогуливавшиеся с кружевными зонтиками по бульварам и тротуарам, носили широкие юбки на жёстких каркасах, плечи и грудь их были вызывающе открыты, а волосы уложены в сложные высокие причёски. Впрочем, были среди них и те, кто, уподобляясь мужчинам, носили камзол. Но Элиана не видела никого похожего на себя. И вовсе не была уверена, что хотела бы меняться, подражать им.

– Пожалуй, это не то место, где мне хотелось бы жить, – тем же вечером призналась она.

– Ты привыкнешь… Если захочешь. Но я не собираюсь тебя заставлять, – тут же уточнил Раманга, – сам я не люблю Гленаргост, и как только решится вопрос с приёмом у императора, мы снова улетим.

– Куда? – с грустью спросила Элиана. – Ведь твой дворец сгорел.

Раманга встал с кресла, отставляя в сторону бокал, и подошёл к окну.

– У меня есть одна мечта, – сказал он после долгого молчания, – ты увидишь, каков мой настоящий дом.

А на следующий день, стоило Элиане выйти в окружении воинов Раманги за предел южного крыла, как ей предстоял ещё один разговор.

Она успела пройти всего несколько ярдов и замедлила ход у фонтана, бившего на площади между корпусов, когда услышала голос, который успела уже порядком позабыть.

– Моя дорогая, отлично выглядите! И даже здесь, в сердце мрака, сохраняете свой неповторимый стиль! Определённо, солнечные эльфы – моя любовь!

Обернувшись, она увидела Ивон в походном костюме, состоявшем из светло-коричневого камзола и таких же, подвязанных золотистыми ленточками у колен, кюлот. Волосы её были растрёпаны и золотым ореолом обрамляли самоуверенно улыбавшееся лицо.

– Рада встретить вас… ещё раз, – неуверенно произнесла Элиана, невольно оглянувшись на своих стражей. А потом бросила быстрый взгляд на кольцо. Раманга сказал, что они смогут слышать мысли друг друга, если захотят. А если не захотят?

Впрочем, Ивон больше беспокоил другой нюанс.