Томас и Сандра сидят против меня и Мод,  Эрих  и  Дейзи  оккупировали

третью сторону стола, а четвертая отдана кельнеру.  Официант  с  ловкостью

иллюзиониста подкатывает  и  откатывает  тележки  с  закусками,  ставит  и

забирает блюда, зажигает спиртовки и поджаривает  на  огне  кусочки  мяса.

Дамы с нескрываемым удовольствием наблюдают за его  действиями,  а  Томас,

пренебрежительно отвернувшись, тихонько разговаривает с немцем.

     Если  бы  не  аттракционы  кельнера,   то   ужин   проходит   немного

принужденно, как это бывает, когда  людям  не  о  чем  особенно  говорить.

Попытка Дейзи оживить разговор темой о взрывах на Солнце, очевидно, только

что почерпнутой из "Штерна"  или  "Квика",  ограничивается  ее  монологом.

Никого за столом это не интересует. Компания сосредоточенно ест  -  только

приборы позвякивают, да изредка звучат короткие реплики.

     - Жаркое - просто чудо, - констатирует Сандра.

     - Еще бы, за такие деньги, - замечает Томас.

     Снова звон приборов, снова пустые фразы.

     - Почему нет музыки? - спрашивает Дейзи.

     - Потому что дирекция уважает клиентуру, - отвечает Эрих.

     - Венский вальс пищеварению не помешал бы, - возражает девушка.

     - Да, правда. Я заметил, что желудок лучше  работает  под  музыку,  -

добродушно подтверждает Томас.

     - Когда мы слышим венский вальс, нам чудится запах венского  шницеля,

- бурчит Эрих, который немного не в настроении.

     С тех пор как нас представили друг другу,  Томас  не  сказал  мне  ни

слова, но я чувствую, как он  тайком  изучает  меня.  Делаю  вид,  что  не

замечаю  этого,  словно  он  совсем  не  интересует  меня.  Сандра   более

интересный объект для наблюдений, однако и  тут  надо  сдерживаться  -  по

всему видно, что она подруга Томаса. Они  пришли  вместе:  дама,  чтоб  не

казаться выше своего кавалера, надела позолоченные босоножки без каблуков.

Томас был в черных туфлях с шестисантиметровыми каблуками.

     Есть немало  людей,  для  которых  низкий  рост  ничуть  не  является

источником неприятных переживаний. Есть  и  такие,  что  воспринимают  это

болезненно, но успокаивают себя тем, что многие  знаменитости  также  были

невысокого  роста.  А  Томас,  наверное,  принадлежит  к   людям   третьей

категории. К тем, которые считают себя обиженными судьбой.

     Я лениво раздумываю об этом, машинально пережевываю  очередной  кусок

мяса и стараюсь не смотреть на мужчину напротив.

     За чашкой кофе принято  переходить  к  деловым  разговорам.  Поэтому,

когда кельнер в белом жилете церемониально расставляет миниатюрные чашечки

и уходит, я надеюсь услышать что-то по образцу: "Итак, господа,  чем  могу

быть вам полезен?" или "Насколько я понял, мистер Каре интересуется нашими

изделиями?"

     Однако все пьют кофе в мертвой тишине, словно понимают, что повод для

ужина отпал.