Двенадцатого апреля Кирка снял швы.

— Заживает как на собаке, а я опасался воспаления, — сказал он, полосками лейкопластыря прикрепляя на рубец марлевую накладку.

— Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, — ответил я и спросил: — Выпьешь? И еды много вкусной. Наталья наготовила столько, неделю не съесть.

— Нет желания. — Кирка указательным пальцем толкнул очки вверх, пристально посмотрел на меня. — Подвигай рукой, не бойся. Не тянет шов?

Я осторожно пошевелил левой рукой, уже привычно стараясь не тревожить плечо, но Кирка покачал головой:

— Энергичней, чего ты? Люди после аппендицита на седьмой день бегают.

Я взмахнул резче.

— Ну, как?

— Ничего, — ответил я, — жить можно. — И правда, боли не было, лишь чуть тянуло под мышкой.

Кирилл вымыл руки, вернулся в комнату и сел в кресло.

— Ты выпьешь? — спросил я.

— Сказал же — нет, — чуть резче, чем следовало, ответил Кирка, но, снизив тон, добавил: — Устал сегодня. Наташа зайдет?

— Она на занятиях, через час, наверное, вернется, — я посмотрел на него.

Кирка сидел в кресле, далеко вытянув ноги, длинное лицо было жестким. Я вдруг подумал, что мы видимся в последний раз, и сказал:

— Оставайся, поужинаем втроем.

Синий вечер сгущался за окном, я включил люстру и задернул шторы, сел на диван против Кирки.

— Нет, поеду, — сказал он. — Лягу пораньше, отосплюсь, — но не пошевелился в кресле, глаза из-за стекол смотрели на меня пристально.

И снова остро кольнула мысль, что мы видимся в последний раз, и я понял, что Кирка хочет что-то сказать, предложил:

— Может, кофе попьешь?

— Не хочу. Как у тебя на работе, больничный нужен? — Он пальцем поправил очки.

— Я взял за свой счет — собирался в деревню. Завтра поеду потихоньку.

— Надолго?

— На пару дней, а вообще, не знаю — посмотрю, — я придвинул пепельницу на столике и закурил.

— А потом? — настойчиво спросил Кирка.

Я знал, что никакого «потом» не будет, и поэтому только пожал плечами и прищурился, будто дым сигареты попал в глаза.

Часы пробили четверть.

— Мы никогда не спрашивали друг друга, но…

— Давай не будем ломать многолетнюю традицию, — перебил я и глубоко затянулся.

Кирка сжал губы, длинное твердое лицо порозовело.

— Ты не сердись, — сказал я. — И так тошно. У меня целый фолиант вопросов, мне самому и отвечать.

— Хорошо. — Кирка поднялся.

Я тоже встал, подошел к нему и сказал:

— Спасибо, Кира, за то, что заштопал, и вообще за все.

— Ну ладно, — он отвел взгляд. — Пойду.

— Наталья здесь будет жить. Я ей ключи оставлю. Мало ли, задержусь или что, так ты ей позвони, чтоб не скучала, — небрежным тоном попросил я.

Кирка внимательно посмотрел на меня сверху вниз.

— Ты действительно только на два дня? — спросил он.

— Рассчитываю так, но вдруг придется зарулить куда-нибудь подальше, если возникнут какие-то обстоятельства, — я выдержал его взгляд.

— Хорошо, позвоню на будущей неделе. — Кирка шагнул к двери.

Я вышел за ним в переднюю, смотрел, как он надевает пальто, задевая длинными руками стенки, оклеенные шпоном карельской березы.