За окном светило солнце, шелестела листвой старая липа, с криками носились над морскими волнами суетливые чайки. За дверью моей спальни, в гостиной что-то негромко втолковывал своему наследнику и ученику магистр Эн-Ферро. Во дворе, на маленькой скамеечке у крыльца наверняка сидит сейчас Мариза — читает или снова делает какие-то записи в своем «бортовом журнале»: десятки насыщенных специальными терминами фраз, призванных отобразить лишь одно — полет нормальный. И оттого наша гран-доктор чувствует себя немного ненужной. Ее пациентка жива-здорова — меня даже по утрам не тошнит, не говоря уж о каких-то жутких симптомах — и значит в какой-либо помощи, помимо стандартной консультации и периодических осмотров я не нуждаюсь. Ласси все больше времени проводит с отцом, который в свою очередь тоже не балует «официальную» супругу своим вниманием. А ей скучно, грустно и очень одиноко.

Странно, но мысль о Маризе неожиданно разорвала захлестнувшее меня отчаянье. Приятно было вдруг осознать, что я способна не только себя жалеть, упиваясь своей бедой, как заядлый алкоголик дрянной сивухой, а думать и сочувствовать кому-то еще. Я уцепилась за это неравнодушие, желая не дать ему раствориться, как и тысяче других эмоций и чувств, навсегда сгинувших в бездонной пропасти моей смертельной отрешенности, решительно встала, миновала разложивших что-то на полу и увлеченно это что-то рассматривающих Лайсов и вышла на крыльцо.

Она действительно сидела на скамеечке. Не читала, не писала, просто грелась на солнышке, прикрыв веки и высоко запрокинув голову, сделавшись в такой позе еще больше похожей на кошку.

— Мариза.

Она лениво потянулась и приоткрыла глаза.

— Что?

— Ничего. Не против, если я посижу с тобой немного?

— Нет, — женщина придвинулась к краю скамьи, освобождая мне место.

— Я все хотела спросить, но как-то случая не было: как тебе здесь, на Таре?

— Нормально.

— Просто здесь все по-другому, я думала…

— Что здесь по-другому? — прервала меня она. — То, что воду в умывальник нужно заливать ведрами, а вместо центральной канализации выгребная яма? Это не такие уж и проблемы.

— Я имела в виду твою жизнь. Для тебя ведь, наверное, многое изменилось.

— Нет, не многое. Приходится прятать хвост под этой юбкой и греть келс… то есть чай на открытом огне, а в остальном все то же. У меня на Юули были только работа и сын. Ласси здесь, работа, — она выразительно посмотрела на меня, — тоже есть, так что все в порядке.

По ее голосу я бы так не сказала.

— А личная жизнь?

— Личная? — невесело улыбнулась она. — Ты думаешь, была бы у меня эта самая личная жизнь, я бы бросила ее и мчалась сюда? Да меня не увели бы с Юули даже обещаниями отдать мне для опытов десяток драконов!

— Для опытов? Так ты сюда пришла опыты надо мной проводить?

Женщина скривилась на миг, после раскрыла свой журнал и с невозмутимым видом накалякала в нем несколько слов.

— Галла, — как маленькой сказала она мне, — не обижайся, но ты с самого рождения и даже еще до него — один большой эксперимент. И кто-то должен следить за его ходом. Извини, но я слишком мало тебя знаю, чтобы пытаться врать, будто с первой встречи прониклась к тебе глубокой симпатией и стану помогать лишь по доброте душевной. Я пришла на Тар, потому что здесь у Ласси есть шанс выучиться и стать настоящим магом, а я сама могу приобрести бесценный опыт и новые знания, следя за тобой, как за уникальнейшим существом в Сопределии.