- Попробую. Почему бы тебе  не  объяснить,  что  ты  такое  особенное

ищешь? Вдруг и я помогу.

     - Ты не сможешь: ты девушка.

     - У нас, девушек, свои возможности.  По  крайней  мере,  выслушать-то

тебя я могу. Можешь мне доверять, Джим. Ведь мы же  друзья?  Расскажи  мне

все.

     - Ну, когда бабахнуло, - сказал Майо, - мы с Гилом Уоткинзом  были  в

Беркшире, в горах. Гил был мой дружок, настоящий, прекрасный парень... да,

отличный парень. Учился два года в Массачусетском технологическом, пока не

бросил. Он был кто-то вроде ведущего инженера на телестанции ВНХА, у нас в

Нью-Хэйвне. У него был миллион увлечений. Одно из них - спи... спилл... не

помню, в общем, изучение пещер.

     Так, значит, мы были в горах, в Беркшире, в  одном  ущелье.  Выходные

провели  в  пещерах,  изучали  их  и  пытались  определить,  откуда  течет

подземная река. Набрали еды, и  всякой  прочей  ерунды,  походные  постели

взяли. Компас наш минут так на двадцать сошел с  ума,  это  могло  бы  нас

надоумить, да Гил завел свою шарманку о магнитных осях  прочей  ерунде.  И

лишь когда мы вышли наружу, в воскресенье ночью, ну тут уж, скажу я  тебе,

я здорово перетрусил. Гил сразу усек, в чем дело.

     - Клянусь всеми святыми, - сказал он. - Они все разнесли  по  кочкам,

как к тому и шло. К  черту  взорвали,  отравили,  заразили,  облучили  все

вокруг! Лезем обратно в эту проклятую  пещеру,  пока  все  не  разлетелось

окончательно.

     Так что мы с Гилом  вернулись,  затянули  потуже  пояса  и  просидели

сколько смогли. Наконец, вылезли из пещеры и поехали обратно в  Нью-Хэйвн.

Город  был  мертв,  как  все  вокруг.  Гил  набрал  всякой  радиоерунды  и

попробовал поймать какую-нибудь  передачу.  Ничего!  Набрали  консервов  и

стали  разъезжать  всюду:  Бриджпорт,  Уотербери,  Хартфорд,   Спрингфилд,

Провиденс, Нью-Лондон...  Хороший  круг  дали.  Никого  и  ничего.  Так  и

вернулись в Нью-Хэйвн, поселились там, и жили вполне сносно.

     Днем искали еду и  всякую  ерунду,  вылизывали  дом,  держали  его  в

порядке. А вечером, после ужина, Гил отправлялся на телестанцию,  часам  к

семи, и запускал трансляцию. Подключал станцию к аварийным генераторам.  Я

шел в свой "Мужской разговор", открывал заведение, наводил лоск и  включал

телевизор в баре. Гил установил мне генератор, чтобы можно  было  включать

телевизор.

     Смешно было смотреть его программы. Начинал он с новостей и с погоды,

и с погодой ни разу не угадал. У него ведь было только несколько  выпусков

"Справочника фермера" и древний барометр - такой, здорово похожий на  твои

настенные часы. Вряд ли он работал, а может, Гил в  своем  технологическом

погоду не проходил. А потом он запускал вечернее шоу.

     Я в баре держал дробовик, от грабителей. Как увижу на экране какую-то

собачью чушь, поднимаю ружье и разношу телевизор в щепки.  Вышвыриваю  его

через парадную дверь, а на его место ставлю новый.