Внезапно звон стали бросил его в дрожь и заставил остановиться. Как  будто

исполинские  мечи  скрестились  в  поединке  титанов.  Из  боковой   улицы

вынеслось  небольшое  стадо  чахлых  диких  лошадок,  вспугнутых   лязгом.

Неподкованные копыта глухо простучали по мостовой. Стальной лязг смолк.

     - Вот что копировала сойка, - пробормотал Майо. - Но что это за  черт

такой?

     Он направился на восток  разведать,  что  это  за  черт,  но  загадка

вылетела у него из головы, когда он дошел до квартала,  где  располагались

магазины, торгующие драгоценностями.  Его  ослепили  горящие  на  витринах

бело-голубые камни. Дверь в  ювелирный  магазин  косо  свисала  с  петель,

оставляя поход открытым, и Майо  прокрался  внутрь.  Магазин  он  покинул,

унося нитку подлиннейших прекрасно подобранных  и  обработанных  жемчужин,

которые стоили ему годового дохода от "Мужского разговора" (в кредит).

     Прогулка привела Джима  на  Мэдисон  Авеню,  где  он  очутился  перед

универмагом "Аберкромби и Фитч". Он вошел внутрь  и,  оглядывая  прилавки,

добрался до оружейного отдела. Тут он полностью потерял ощущение  времени,

а когда пришел в себя, оказалось, что он  идет  по  Пятой  Авеню  к  пруду

парусников.  В  его  руках  уютно  устроилась  итальянская  автоматическая

винтовка, в сердце - чувство вины, а в универмаге на прилавке  -  долговая

расписка: "Одна автоматическая винтовка "Косми", 750 долларов,  6  коробок

патронов, 18 долларов. Джеймс Майо. В кредит".

     Когда он добрался до бывшего хранилища парусников,  было  уже  больше

трех часов. Джим вошел, стараясь держаться как  ни  в  чем  не  бывало,  и

надеясь, что сногсшибательное оружие в его руках пройдет незамеченным.

     Линда сидела за роялем спиной к нему.

     - Привет, - нервно сказал Майо. - Извини, что опоздал. Я... я  принес

тебе подарок. Эти - натуральные. - Он вытащил жемчуг из кармана и протянул

ей. Тут он увидел, что она плачет.

     - Э-э-э, да что случилось?

     Она не ответила.

     - Ты что, подумала, что я сбежал? Тут ведь, ну все мои шмотки  здесь.

И машина. Ты бы посмотрела сразу и убедилась.

     Она обернулась и выпалила:

     - Ненавижу!

     Он уронил жемчуг и отшатнулся, пораженный ее неистовством.

     - Что такое?

     - Дрянной, паршивый врун!

     - Кто?! Я?!

     - Сегодня я ездила в Нью-Хэйвн, - ее голос  дрожал  от  гнева.  -  На

Грант-Стрит нет ни  одного  дома,  одни  развалины.  Телестанции  ВНХА  не

существует! Она разрушена!

     - Нет!

     - Да! И в твоем ресторане я была. Никакой горы телевизоров  на  улице

нет! Только один, в бара. И он-то разбит в щепки! А в ресторане свинарник.

Ты все это время жил в нем! Один! В задней комнате - только одна  кровать.