Забавно мы все-таки жили:

 свой жух в чистоте содержали

 и с истовой честью служили

 неправедной грязной державе.

Такой же, как наша, не сыщешь на свете

 ранимой и прочной душевной фактуры;

 двух родин великих мы блудные дети:

 еврейской земли и российской культуры.

Оставив золу крематорию

 и в путь собирая семью,

 евреи увозят историю

 будущую свою.

Я там любил, я там сидел в тюрьме,

 по шатким и гнилым ходил мостам,

 и брюки вечно были в бахроме,

 и лучшие года остались там.

 2

Евреев от убогих до великих,

 люблю не дрессированных, а диких

Был, как обморок, переезд,

 но душа отошла в тепле,

 и теперь я свой русский крест

 по еврейской несу земле.

Здесь мое исконное пространство,

 здесь я гармоничен, как нигде,

 здесь еврей, оставив чужестранство,

 мутит воду в собственной среде.

В отъезды кинувшись поспешно,

 евреи вдруг соображают,

 что обрусели так успешно,

 что их евреи раздражают.

За российский утерянный рай

 пьют евреи, устроив уют,

 и, забыв про набитый трамвай,

 о графинях и тройках поют.

Еврейский дух слезой просолен,

 душа хронически болит;

 еврей, который всем доволен –

 покойник или инвалид.

Умельцы выходов и входов,

 настырны, въедливы и прытки,

 евреи есть у всех народов,

 а у еврейского – в избытке.

Евреи, которые планов полны,

 становятся много богаче,

 умело торгуя то светом луны,

 то запахом легкой удачи.

Каждый день я толкусь у дверей.

 за которыми есть кабинет,

 где сидит симпатичный еврей

 и дает бесполезный совет.

Чтоб несогласие сразить

 и несогласные закисли,

 еврей умеет возразить

 еще не высказанной мысли.

Да, Запад есть Запад, Восток есть Восток,

 у каждого собственный запах,

 и носом к Востоку еврей свой росток

 стыдливо увозит на Запад.

Смотрю на наше поколение

 и с восхищеньем узнаю

 еврея вечное стремление

 просрать историю свою.

Не внемлет колосу погоды

 упрямый ген в упорном семени:

 терпя обиды и невзгоды,

 еврей блаженствует в рассеяньи.

В мире много идей и затей,

 но вовек не случится в истории,

 чтоб мужчины рожали детей,

 а евреи друг с другом не спорили.

В мире лишь еврею одному

 часто удается так пожить,

 чтоб не есть свинину самому

 и свинью другому подложить.

Мир наполнили толпы людей,

 перенесших дыханье чумы,

 инвалиды высоких идей,

 зараженные духом тюрьмы.