Хотя, когда впервые увидела Ашота, мелкого, носатого, кривоногого, и представила, как он таскает на руках разомлевшую Татку, едва не расхохоталась. А потом заметила, какое море влюбленности плещет в его смоляных, затененных длинными ресницами глазах, и чуть не прослезилась. Сердце сжалось, подсказывая, что у Татки с Ашотом все настоящее — радость, мечты, труды. А если настоящее, то это и есть самая дорогая ценность.
— А у меня не вышло. Не вышло, что загадывала… — Ирка выскребла из миски картофельную начинку. — Кончено с картошкой. Долму будем делать?
— Это уж он сам. У него завтра выходной. Руки — золотые… — Татка покосилась на подругу, оценивая, стоит ли лезть ей в душу, и задала нейтральный вопрос: — А чего так?
— Чего не вышло или отчего не вышло? — Ирка задумалась. — Сама не знаю.
— А я знаю! У тебя спонсор был? А этот… что Валерию колотил, как его… продюсер? Продюсера ты нашла?
— Не нашла. Но, знаешь, видела одного в натуре — с Энн Тарлтон к нам заходил, жирный, мерзкий, наглый… Так бы глаза и выцарапала! Продюсер известный, из Анюты Поцулько миссис Тарлтон вылепил!
— Противный? Ой, а я думала, про Валерию врали. Теперь-то у нее другой. Не худой, правда, но очень ее любит и раскручивает, раскручивает!
— Мне один говнюк-режиссер тоже много обещал. Надул. Оказалось, я — совершенная идиотка. Ну… не всегда. Затмения находят.
— Это от нервов, — сочувственно вздохнула Татка. — Здесь в санатории врач есть — супер! Он мне гланды вырезал. А по нервам — экстрасенс.
— В моем случае медицина бессильна. Это не лечится. Ты про раздвоение личности слышала?
— А то! Вроде отличный семьянин, а вообще тайный маньяк. В газетах все время про таких пишут.
— Я — тайный маньяк. Вот только сейчас поняла, что меня — две. Одна обитает в данной реальности, особа скучноватая, довольно серьезная. Обычная, в общем-то. Другая — оторва, авантюристка, фантазерка. Стоит ей победить — и вспыхивает кураж, словно несусь на Баронессе по жизни и все мне по фигу! Только ветер в лицо и подзуживает кто-то: быстрей! еще быстрей! Мир меняется. Он уже не состоит из серых кирпичиков разумных правил, он искрится неисчислимыми возможностями. Я путаю, что придумала и что есть, что могу и что мне не по силам… И знаешь, я не одна такая. Вот недавно встретилась с человеком…
— В своем «Путнике»?
— Нет… Это длинная история. История из репертуара Миледи: подлость, глупость — все смешалось. Только ведь я и вправду так сильно хотела встречи с Тимировым, что позволила заморочить себе голову. Лишь бы только постоять рядышком… И влюбить, влюбить его до умопомрачения…
— Ты встречалась с Тимировым? — Татка уронила ложку. — Ну ты даешь, Гладышева…
— Думала — с ним. Оказалось — двойник, какой-то чудак из Самары.
— Двойник? Прямо как в кино. А ты что, не поняла, что двойник? Так похож? Ой, вот история, я не могу…
— Я ж с настоящим Тимировым близко не общалась… Клюнула на блесну, дурила.
— А с этим… общалась близко? И что?
— Забыла. Все забыла, — отрезала Ирка. — А иначе как жить?
— Это правда. Плохое лучше не помнить. Вытеснять его хорошим.
— Попробую. Вода кипит? Пора с творогом забрасывать. Вон какие красавчики получились. — Ирка подержала на ладони вареник с фигурно закрученным краем. — Это и будет хорошее. А остальное — в отход. |