|
Я не терплю прикосновений, особенно когда это делают несимпатичные мне люди. Это же так свойственно всем живым существам, но я упоминаю об этом факте как об одной из причин моего отказа беседовать с Роуклиффом. Он взял меня под арест на основании ордера, вывел из моего дома и в полицейской машине с тупоголовым водителем привез в это здание. Я поджал губы. Хотя сам по себе факт его ареста доставил мне некоторое душевное удовлетворение, но моя несомненная ответственность за этот факт сводила его на нет. Так что мне было совсем не до смеха. Я продолжал слушать. - Я был готов допустить по доброте душевной, что какое-то большое недоразумение, возможно даже чисто случайное, явилось причиной столь бешеного пыла Роуклиффа, но когда от вас, мистер Боуэн, я узнал, что все это лишь бред простофили... Обвинить Гудвина в том, что он выдавал себя за полицейского, - это же сущий вздор! Я, конечно, не знаю, что он сказал или сделал, да и не нуждаюсь в этом. Я слишком хорошо знаю Гудвина, чтобы поверить, что он мог вести себя так бессмысленно. Обвинение его в подобных действиях и даче ложной информации также нелепо. Вы подозреваете, что я был нанят неким лицом, вовлеченным в дело об убийстве мисс Идз и миссис Фомоз, и хотел скрыть этот факт. Неужели вы считаете, что Гудвин поехал в это учреждение сегодня в качестве моего доверенного лица и что он лжет, отрицая это? - Но так оно и есть на самом деле! - выпалил Роуклифф. - Мы ведь с вами договорились, - сказал Вулф, - что меня не будут перебивать. И я настаиваю на том, что обвинение это бессмысленно. Если Гудвин лжет, согласно данным мной инструкциям, неужели вы полагаете, что я не обдумал бы всех возможных вариантов? Неужели я оставил бы без внимания подобную нелепицу, как препровождение его в наручниках? Ваш Роуклифф выставил себя напоказ во всем своем великолепии, доставив меня сюда. Вы продолжаете подозревать, что у меня есть клиент, что я скрываю от вас какие-то неизвестные вам факты. И вы хотели бы выудить их у меня? Но вы тут ничего не сможете сделать, так как я чист. Впрочем, вы правы: у меня есть клиент. Допускаю такой факт. Голос Роуклиффа извергнул нечто похожее на крик торжества, а я сказал себе: "Ну, наконец-то! Этот бездельник заполучил себе клиента!" - Этим утром, - продолжал Вулф, - даже если быть точным, час назад, у меня еще не было никакого клиента, но теперь он есть. Дикие выходки Роуклиффа, поощряемые вами, джентльмены, требуют ответных действий. Когда Гудвин сказал, что я не связан с этим делом и он действует единственно в собственных интересах, он говорил правду. Как вам, может быть, известно, он не безразличен к тем чертам характеров молодых женщин, которые составляют главную опору нашей расы. Особенно же волнуют его те женщины, которые, в добавление к очевидному шарму, обладают еще и умением стимулировать его любовь к рыцарству, риску и увлеченности всем красочным и пылким. Присцилла Идз была именно такой женщиной. Вчера она провела с Гудвином некоторое время. Он запер ее в одной из комнат моего дома, а спустя несколько часов после того, как Гудвин удалил ее по моему распоряжению, она была зверски убита. Я не стану утверждать, что это событие повлияло на психику Гудвина и его реакция для меня вполне объяснима. Он ушел из моего дома как человек, захваченный навязчивой идеей своей виновности во всем случившемся. И сказал мне, что собирается схватить убийцу сам. Это, конечно, звучит несколько патетически, но не без доли гуманизма, я бы сказал, довольно романтично. |
